Война и любовь

— Андрей, ты раненного хорошо разглядел?

— Более-менее.

— Я в больнице. Приезжай на опознание.

— Какое опознание?

— Мигом! Тебя Колесников у входа подождет, — скомандовал майор и вбежал в приемное отделение.

В больнице полицейского представили врачу, тот повел в палату раненого. Врач-хирург по пути объяснял:

— Сейчас пациент без сознания. Мы только что провели операцию, извлекли эти пули. — Хирург показал пакет с двумя конусообразными пулями.

— 5,45, от АК–74, — рассмотрел пули майор. — Как он их объяснил?

— Говорить раненый не мог. Его нашли под дверью отделения. Документов при нем не было.

Документов не потребовалось. Полицейский вошел в палату и узнал пациента:

— Паша Хворост. Куда ж ты вляпался, гитарист.

— Как вы сказали, Павел Хворост? А возраст? Мы внесем в медицинскую карту.

— Когда он сможет говорить? — думал о своем полицейский.

— Думаю, завтра. Очень слаб, потеря крови, гемоторакс.

В больницу приехал Андрей Мешков. Лейтенант Колесников привел его к майору. Олег продемонстрировал брату прооперированного пациента:

— Узнаешь?

— Он! Я его видел около Ильинской фермы, — опознал Андрей. — Его кто-то тащил.

— Кто?

— Лица не разглядел. Но кто-то сильный, раз тянул на себе.

— Хворост дружит с Ломакиным, а тот силен, — задумался майор.

— Задержать? — предложил Колесников.

— Ломакин заявит, шо его хата с краю, ничего не знаю. — Олег обратился к брату: — Шо за военные на ферме? Род войск разглядел?

— Скажешь тоже. Я четко разглядел там белый автобус с черной надписью «Ритуал».

— Точно «Ритуал»?

— Такой же ПАЗ в городе видел.

— Ритуальный автобус в нашем городе один. — Мешков задумался и решил: — Андрей, ты свободен. Колесников, за мной!

Из больницы полицейские направились в ритуальную контору. Зашли в сумрачное помещение, где все стены были заставлены образцами гробов, крестов и венков. По центру выставки за столом сидел седовласый сгорбленный Лев Маркович Жинкин.

Жинкину было за семьдесят. С карандашом в руке и очками на кончике длинного носа он склонился над сборником судоку. Вывел цифру и только после этого поднял взгляд на посетителей. Майора Мешкова Жинкин знал не только как полицейского, но и в качестве клиента ритуальной конторы. Похороны молодой женщины с малолетним сынишкой запоминаются не только родственникам. В молодости Лев Жинкин получил высшее образование в Ленинграде и, вернувшись домой из культурной столицы, стал выделять букву «ч» в разговоре, чтобы отличаться от «шокающих» провинциалов.

Владелец «Ритуала» отложил потрепанный сборник судоку и объяснил полицейским:

— Упражнения для мозга, чтобы продлить жизнь.

— Скупите все задачки в городе, и клиентов прибавится, — посоветовал Мешков.

— Что вы так обо мне думаете? — изобразил недовольство хозяин. Однако в меру, чтобы не обидеть гостей. — Будьте вечно здоровы, Олег Николаевич.

— И вам не хворать, Лев Маркович. Где ваш автобус?

— На выезде.

— Похороны?

— Военные позвонили, попросили транспорт. Как откажешь.

— Военные. — Полицейские переглянулись. — А кто забирал автобус?

— Кто-то, — картинно округлил глаза Жинкин. — Утречком наш Кузьмич пригнал транспорт к моргу и оставил с ключами.

— Это не странно?

— Я вас умоляю! А что сейчас нормально? Я вам отвечу, как есть: ничто! Не первый раз уж они просят, а к вечеру возвращают. С полным баком.

— Как представился военный?

— Полковник Артемов.

— Точно?

— Я хоть и старый, но мозг тренирую. — Жинкин постучал по книге судоку, перелистнул назад несколько страниц и принялся стирать решенную головоломку. — Вот что я вам напомню: новое — это позабытое старое. Вы только поговорить или что-то выбрать?

Полицейские скользнули взглядом по мрачному выбору ритуальной конторы и покинули помещение.

На улице майор Мешков позвонил командиру воинской части полковнику Артемову и после короткого приветствия прямо спросил:

— Евгений Петрович, шо ваши бойцы на Ильинской ферме делали?

— Я не обязан тебе докладывать, майор.

— А по-человечески сказать можете? Там стреляли. В больнице тяжелораненый.

— Я не посылал никого в Ильины.

— Автобус в «Ритуале» заказывали?

— Свихнулся!

— Может от вашего имени кто звонил, — засомневался Мешков.

— Не ерунди, майор! В части своего транспорта хватает. Но есть разведчики спецназа, которые мне не подчиняются. Они на ту сторону ходят.

— На ту сторону, — повторил полицейский, прикидывая, что хутор Ильины расположен у самой границе.

Артемов закончил разговор. Мешков убрал телефон и сказал Колесникову:

— Спецназовцы, конечно, герои, но стрелять по мирным я им не позволю. Давай ка смотаемся на Ильинскую ферму.

Полицейские сели в машину, проехали мимо ломбарда. Мешков кивнул на вывеску и спросил:

— Игорь, со скупщиком как следует поговорил?

— Вы про кольцо убитой Настены? Я постоянно захожу, спрашиваю и фотку оставил. Кольцо приметное, с тремя камушками. — Колесников горестно вздохнул. — Никто не сдавал.

— Я про Марию Федоровну Синицу. У нее после нападения хулигана крестик с бриллиантом пропал.

— И про крест спрашивал. В скупку другой приносили, дешевый. Еще перед нападением на Синицу. Там бытовой конфликт, муж с женой поцапался.