Война и мир в глобальной деревне

Когда люди борются за свободу, они борются против тюрем и полиции, или против угрозы с их стороны, — против подавления. Они никогда не борются против сил, которые заставляют действовать так. И все же кажется понятным, что правительства действуют лишь посредством силы или угрозы силы, и что все прочие функции контроля предоставлены образованию, религии и торговле. Если это продолжится, мы можем с тем же успехом сдаться. Правительство никогда не создаст свободных людей методами, которыми располагает сегодня.

Скиннер понимает, что бессмысленно анализировать последствия, не вникая в причину:

— И большинство в сильном затруднении, — сказал он. — Они вообще не идут вперед, а или продираются обратно к точке старта, или мечутся из стороны в сторону, как крабы. Как ты думаешь, какова причина двух мировых войн? Что-то мелкое, вроде границ или торговли? Чушь. Мир пытается приспособиться к новой концепции человека по отношению к людям.

Большинство людей тревожит необходимость корпоративного принятия решений для создания полноценной сервисной среды на этой планете. Не похоже ли это на страх перед тем, что городская система освещения нарушит свободу горожан самостоятельно регулировать степень освещенности? И все же среда в ее совокупности может быть запрограммирована на соответствие сенсорным предпочтениям и потребностям обществ. Гэлбрейт высказал несколько важных замечаний относительно макро-среды и ее контроля:

Групповой процесс принятия решений ведет к тому, что почти все действия и даже мысли отдельных лиц становятся общим достоянием. Неудивительно, что в результате претворяется в жизнь моральный кодекс, а служащие ведут себя очень честно. Техноструктура не допускает секретности, на которой произрастают злоупотребления и должностные преступления.

Итак, техноструктура в силу необходимости исключает погоню за личной выгодой. Как следствие этого, то, что запрещено рядовому научному работнику, инженеру, оформителю заказов или сбытовому агенту, также должно быть запрещено и старшим служащим. Нельзя заставить рядового работника сопротивляться искушению заработать на стороне, если ему известно, что руководители оставляют за собой прерогативу искать побочный заработок. Члены техноструктуры не получают те прибыли, которые они максимизируют. Они должны воздерживаться от погони за личной выгодой. Следовательно, если придерживаться традиционной точки зрения на максимизацию прибыли, то они должны стремиться делать для других, а именно для акционеров, то, что им делать для себя запрещается. Именно на этих основаниях покоится теперь доктрина о максимизации прибыли в развитой корпорации. Утверждают, что стремление к прибыли, подобно половому влечению, имеет характер безусловного рефлекса. Одновременно утверждают, что этот рефлекс действует не в пользу первого лица, а в пользу третьего. Он отделяется от собственной персоны и проявляется в пользу безвестных, безымянных и лишенных власти людей, которые не имеют ни малейшего понятия о том, действительно ли их прибыли максимизируются. Если продолжить аналогию с сексом, то стоит вообразить себе мужчину с натурой активной, любвеобильной и не склонной к воздержанию, который отказывается от обладания прелестными, доступными и даже обнаженными женщинами, с тем чтобы максимально увеличить возможности других мужчин, о существовании которых он знает лишь понаслышке. Таковы логические основания доктрины о максимизации в условиях, когда произошло полное отделение власти от вознаграждения.

Тревоги высокоиндивидуализированного и образованного общества по поводу воздействия сервисной среды охватывают всю планету и, конечно, подразумевают пресловутые зеркала заднего вида. Актуальные воздействия любой новой среды известны только художникам и всегда сильно удивляют обычных людей. Гэлбрейт писал, что чернокожие водители-дальнобойщики получили возможность сравняться с белыми благодаря мощным моторам под капотами грузовиков. Образованные люди боятся рутины фабричной жизни (а-ля «Новые времена» Чарли Чаплина), не понимая, что их собственная образованность создает эти фабрики и что технология печати есть архетип всей индустриальной жизни. Когда Гэлбрейт заметил, что Гражданская война продлила существование института рабства, он наверняка держал в уме тот факт, что уклад жизни фабричных рабочих совершенно несовместим с южной формой рабства.

Во введении к «И Цзин», или «Книге Перемен», мы находим наблюдение по поводу общего закона трансформации как процесса создания и разрушения:

В то же время уравнивают созидательную фазу с процессом «возвращения» и разрушительную фазу с «уходом». Дополнение к «уходу» есть «возвращение»; беспрерывный процесс — от ухода до возвращения и наоборот — обозначается как трансформация. У этого ухода и возвращения нет конца; в других мирах нет возвращения без ухода и ухода без возвращения. Как сказано: «Между Небом и Землей ничто не уходит, чтобы не вернуться».