Война меча и сковородки (СИ)

Он взял ее за плечо, опять останавливая, и заглянул в глаза. И улыбнулся.

- Ну ладно, ладно, считай, я растаяла от твоих улыбочек, - Эмер отвела глаза, чувствуя, что краснеет. - Все, пошли! Поулыбаемся друг другу потом, когда спасемся.

Ее огорчило, что он опять не сказал ни слова о любви, хотя это было бы очень к месту и сообразно событиям.

Вопреки их опасениям возле комнаты, где томились пленницы, не было охраны. Эмер отпрянула, прячась за угол, и Годрик вопросительно поднял брови.

- Вдруг ловушка? - прошептала она. - Оставайся здесь, я пойду...

Достав ключ, она направилась к двери, ожидая нападения каждую минуту, но было тихо. Зато лунный луч, заглянувший сквозь оконную решетку, вдруг высветил мужские сапоги, торчавшие из темного угла. Эмер приблизилась и обнаружила двух гвардейцев во всеоружии, которые лежали на каменном полу без признаков жизни. Она махнула Годрику, чтобы подошел.

- Или мертвые, или хорошо оглоушены, - сказала она, указывая на поверженных солдат. - Неужели мастер Брюн постарался? Я готова просить для него рыцарского звания.

- Можно присвоить ему звание сэра Кухонного котла, - подсказал Годрик.

- Шутка, достойная виллана, - прошипела Эмер, но он уже забрал у нее ключ и открыл двери.

Женщины не спали, они молились возле лампадки, и испуганно вскрикнули, когда в их тюрьму ввалились двое гвардейцев. Пленницы были свободны от цепей. Свернутые кольцами звенья тускло блестели в свете светильника, как затаившиеся змеи.

- Это я, матушка, не пугайтесь! - Эмер уже привычным жестом подняла шлем.

Леди Фледа всплеснула руками и заплакала, а Острюд проявила больше хладнокровия. Она схватила мать поперек туловища и заставила подняться.

- Надо уходить, мама, - увещевала она пожилую женщину. - Видишь, Эмер пришла за нами.

- Я верила, что она спасет нас, верила, - рыдала леди Фледа.

- Не только Эмер, - подал голос Годрик. - Я тоже здесь.

Леди Фледе пришлось сесть прямо на пол, потому что ноги ее не удержали, а Острюд, взвизгнув, бросилась брату на шею. И, конечно, опять потревожила раны.

- Обниматься будешь после, - ревниво сказала Эмер, подхватывая свекровь под мышки. - Как мило со стороны Тилвина, что он снял с вас кандалы. С чего бы такое проявление доброты?

- Не знаю, - ответила леди Фледа, перемежая слова всхлипами. - Снял цепи и велел принести одежду, - она прикоснулась к вороту своего прежнего платья - бархатного, с богатой вышивкой. - Мы с Острюд решили, что пришел наш смертный час.

- Завтра он ожидает королеву, - сказала Эмер. - Наверное, побоялся, что правда откроется, вот и поспешил привести вас в надлежащий вид.

- Хм... - с сомнением произнес Годрик.

- Что за сомнения? - рассердилась на него Эмер. - Спасемся - можешь хмыкать, сколько угодно. И выдвигать догадки, отчего Тилвина хватил припадок доброты. А сейчас - немедленно уходим. Помоги мне, Острюд...

Острюд вняла совету и подхватила мать с другой стороны, помогая вывести из комнаты, столько времени служившей тюрьмой. Годрик шел позади, держа меч наголо. Они двинулись в сторону внутреннего двора, останавливаясь при любом шорохе, но на их счастье гвардейцы патрулировали замок не особенно прилежно, и обошлось без нежелательных встреч.

Проходя мимо спальных покоев, Годрик прислушался.

- Что это? - спросил он удивленно.

Под сводами замка раздавались жалобные стоны и всхлипы.

- Это Тилвин меня насилует, - ответила Эмер. - Шевелись быстрее, если не хочешь, чтобы нас поймали.

Годрик ускорил шаг, но пребывал в недоумении, и Эмер просветила его:

- Это мастер Брюн забавляется. Я сразу знала, что у него получится отлично, у этого пройдохи. Он визжит, как недорезанный поросенок.

- Ты стала настоящей вилланкой, - сказала Острюд со смешком.

- Придержи язык, благородная курица, - ответила Эмер, но без злости, удивляясь, насколько общая беда умеет сплотить самых разных людей. Как ненавистна была ей Острюдка, но теперь они стали не врагами, а товарищами по несчастью, и даже препирательства приобрели вид добродушных насмешек.

Повозки ждали их, как и обещал мастер Брюн, и главный повар крутился поблизости, заламывая руки. Увидев двух гвардейцев, сопровождавших леди Фледу и Острюд, он едва не бросился наутек, но потом признал прежних хозяев.

- Миледи! Милорд! - он даже пустил слезу счастья по случаю удачного спасения. - Извольте спрятаться между мешками, и мы немедленно отправляемся.

Повозок было три, каждой правил возница, и в первой, среди мешков с очистками и объедками, полагавшимся для богадельни и приюта, спрятали леди Фледу и Острюд, наказав сидеть тихо. В последнюю залезли Годрик и Эмер. При их росте прятаться за низкими бортами было несподручно, но Эмер исхитрилась свернуться вокруг бочки с помоями, а Годрик расположился вдоль заднего борта. Их прикрыли соломой и ветошью, и повезли.

Эмер до боли в ладони сжимала рукоять меча, каждую секунду ожидая, что поднимется переполох. Она старалась не думать, что будет с бедным мастером Брюном, когда их побег откроется.

Вскоре послышался плеск воды во рву, и стража у ворот спросила, кто едет.