Война мёртвых

Что? — понуро отозвался молодой викинг. Его тоже, вероятно, одолело расстройство.

Макс прикинул, что развеселить Мортена может только ответ: «ничего!» А потом столкнуть его в пропасть. Пускай полетает. Ну, хоть развлечется.

А ты домой никогда не хотел? — спросил майор, представив себе воображаемую, вдруг, картину. Он улыбнулся.

Куда? — Мортен посмотрел на человека исподлобья. Сейчас он столкнет Макса. Тоже веселья ради.

Ну, на Землю, — попытался объяснить майор. — Ну, блин, туда, где ты умер. В то место. Может быть, в другое. Ну, ты меня понял?

Знаешь, Макс, ты, конечно, человек авторитетный, — вздохнул молодой викинг. — Но вопросики у тебя, как у дегенерата.

Майор не обиделся. Мортен молчал. Из этого можно было сделать вывод, что тому очень хочется «домой». Просто сил нет, и зубы сводит.

Никто из нас здесь о Земле не думает и не вспоминает, — наконец, сказал он. — Об утраченных близких заботятся лишь те, кто в Рай продвинулся. Им можно, они все свои грехи искупили. А мы — грешники, и у нас совсем другие задачи.

Вывод был неверным. Ну, Макс никогда не слыл психологом, для него чужая душа была «потемки», как говорится. Дело житейское.

Я тоже никогда не верил психологам. Более того: я их считал шарлатанами и жуликами, которые рисовали душевные портреты людей с пятидесятипроцентной верностью. То есть, пятьдесят процентов было на то, что эта «зарисовка» неверна. Как прогноз погоды.

Мой удар по голове, потрясший основы нашего дома — «сталинки», каким-то самым волшебным образом совпал со «смещением».

Голова моя удар выдержала, но так это казалось только мне. Может быть, кончилась моя разумная жизнь и началась загадочная, неразумная? Такая перспектива меня расстраивала и пугала не на шутку. Способность здраво мыслить — это то немногое, что мне пока еще удавалось.

Слабый шепот Велиала был едва различим. Он шептал мне о «чуде».

Ну, чудо, так чудо. В обыденной жизни чудес не бывает. Каждое чудесное явление имеет свое объяснение. Ну, а если чудо, вдруг, имеет место быть, то за ним стоит банда фокусников со всякими своими приблудами. Ловкость рук, никакого мошенничества, отвлечение внимания и тому подобное. Вон, казалось бы, чудо — Путин вступил на пожизненный диктат. Однако все это лишь манипуляция горстки негодяев — и никакого тебе чуда, как выяснится потом теми, кому доведется пережить Путина. Если доживут. Если все мы доживем.

Настоящее чудо — это вещь, которую готовят годами специальных тренировок тела и сознания. К обыденности она не имеет никакого отношения. Шутка ли — поменять силой воли заурядные закостенелые законы физики. Но меняют. Александр Свирский менял, писатель Солженицын — тоже менял, да и пьяница Новак, сделавшийся Распутиным — не без этого. Карельские бабки, специализирующиеся на заговорах, не знают физику, но меняют ее, когда приспичит.

Значит, к древности, когда был Господь, кто-то может прикоснуться.

А кто-то — нет. И таких теперь большинство. Это большинство стало ужасно воинственным и агрессивным. Любое упоминание о чуде встречает в штыки, если не сказать больше — в организацию прокурорских проверок. Ну, а если дело доходит до прокурорских — тогда вилы. Жизнь почти заканчивается.

Так и истребили целый народ, который мог творить чудеса. Их и звали — «чудь». Сгинули они, лишь Чудское озеро после себя оставили.

Я подмигнул себе в отражение. Отражение отразилось двумя черными синяками под глазами и подмигнуло мне в ответ.

Только песни не хватало.

  Hello, darkness, my old friend.

  I've came to talk with your again.

Пропела моя душа.

  Because of vision softly creeping  Left its seeds while I was sleeping.  And the vision that was planted in my brain  Still remains.  Within the sound of silence.[53]

Подхватили песню Мортен и Макс, болтая ногами над пустотой.

15. Лучезарный

Вообще-то ситуация получалась тупиковая. Выход был там, где смещались круги, заменяя друг друга, где легионы душ разбегались и расползались в полнейшей панике, где бесы бабочками кучковались в красной атмосфере возле твердынь Геенн, а озера с дерьмом продолжали оставаться недвижимы и полны своих никогда не рассчитывающих на искупление обитателей.

Сначала Мортен услышал слабый голос, донесшийся до него откуда-то сзади. Он посмотрел на майора, но тот продолжал невозмутимо наблюдать за далеким вселенским хаем.

Потом Макс услышал что-то, что было сродни еле пробивавшемуся сквозь преграды инородному звуку. Но сидевший рядом Мортен оставался безучастным.

Слушайте, ну это уже совсем невежливо, — наконец явственно прошелестел голос из ниоткуда.

Я кое-что услышал, — сказал Макс, закончив озираться.

Я кое-что разобрал, — добавил Мортен, тоже на всякий случай разглядывая все доступные для обзора места.