Война миров

Я заглянула в тарелки. До этого нас покормили концентратами, а тут — кусок явно натуральной курятины в каком-то сомнительном соусе, немного пасты, толстый стручок сладкого перца, несколько веточек пряных трав, два ломтика подсушенного пшеничного хлеба, поллитровая кружка с чаем и стаканчик йогурта. Прям офицерский ужин.

— А душ? — спросила Радха. — Душ будет?

— Не знаю, — смутился солдат. — Приказа не было. Утром, наверное.

— А секс?

Солдат остолбенел — прямо бери его тепленького и ломай шею.

— Да что это я, — Радха скорчила капризную гримасу. — Был бы у тебя приказ насчет секса, ты бы уже выполнял его. Жаль. Я бы сейчас не отказалась, чтобы меня отодрали четверо или пятеро ребят вроде тебя.

Солдат с такой поспешностью удалился, что Радха засмеялась.

— Кое-кому сегодня предстоит бессонная ночь, — сказала она.

Я молча взяла свой поднос, отнесла его на койку, скинула тапочки и залезла в постель с ногами.

— Я тоже в детстве любила есть в кровати, — прокомментировала Радха. — Но меня всегда бесило, что потом надо посуду относить назад на стол.

Я аккуратно счистила пластиковой вилкой соус с курятины и отправила мясо в рот целиком, одним куском.

— Ты решила в молчанку поиграть? — уточнила Радха.

— Соус паршивый, — ответила я. — Лучше не ешь его.

— Да я бы вообще променяла этот ужин на пару часов доброго секса.

— Тебя переклинило, что ли?

— В каком-то смысле да. Мне после нервяка всегда хочется секса. Голову прочищает хорошо. Да я вообще люблю это дело.

— Даже с пятерыми?

— Берг, тебе не кажется, что твое возмущение — банальное ханжество? Я ни разу в жизни не спала с любимым мужчиной. Поэтому секс люблю сам по себе. И какая, скажи мне, разница — несколько раз с одним мужчиной или по разу с несколькими? Устроены они однотипно, действуют тоже однотипно, а индивидуальные черты и привычки сойдут за необходимое разнообразие. Самые верные пары рано или поздно начинают экспериментировать в постели. Всякие там насадки, игрушки, приспособы… И для чего? Для новизны в ощущениях. Читай — для того, чтобы создать иллюзию смены партнера. А я не создаю иллюзию, я меняю партнера.

Я осторожно обмакнула в соус пасту, прожевала.

— А знаешь, с пастой этот соус очень даже ничего!

— Ловко ты от темы уходишь.

— Радха, ты просто неразборчивая. Нас всех учили жрать все подряд, так ты пошла дальше. Тебе в сексе нравятся только самые базовые ощущения. А я зависима от тембра голоса, от запаха, от фактуры волос и кожи, от веса. И когда эти параметры меняются в течение одной ночи, я, например, прихожу в бешенство. У меня бывший как-то между сессиями сходил в душ и зачем-то набрызгался парфюмерией. Пришел с мокрыми волосами и воняющий мятой. Ну и испортил весь кайф. А потом, главное, меня же и обвинил в холодности.

— У-у, — уважительно протянула Радха, — тогда беру назад свой упрек в ханжестве. Я чего, я понимаю. Я, скажу тебе по секрету, так и не научилась равнодушию к еде. При нужде сожру что угодно, но только при острой нужде. А так лучше поголодаю.

Я с хрустом откусила перчик. Не грунтовый, само собой, аромата почти нет, да и сока маловато, но есть можно.

— Странно, что ты с такими запросами боялась Энстона.

— Ха. Это разные вещи. Я признаю за мужиком право на насилие, но не признаю права на садизм. Пару раз в челюсть мужику я тоже прощу, может, потому, что сама могу уделать его как бог черепаху. А вот плеть — это лишнее…

Я молча доедала ужин. Радха насмотрелась на меня и решила тоже попробовать. Несколько минут прошли в блаженном молчании. Я гадала, выключат ли нам на ночь свет — в темноте Радха перестанет понимать, что я говорю, и заткнется. А то как бы ей не пришло в голову болтать всю ночь.

— Интересно, зачем они сунули нас в одну камеру? — изрекла Радха. — По-моему, безумие. Двух самых опасных хищниц — в одну камеру. Я бы разделила.

— Кое-кто решил, что я была чересчур заинтересована в жизни Вальдеса.

— A-а, вот оно что. И, конечно, не упустишь случая придушить его убийцу. Убийца, понятно, окажет сопротивление, а когда драка достигнет апогея, ворвутся охранники и разведут нас по разным углам. В результате завтра мы обе будем ослабленные. Глупый расчет.

А я сообразила, для чего Павлов рассказал историю про попугая и войлочные тапки. И удивилась: неужели он тоже считал, что я влюблена в Энрике? Да черт его разберет, что он считал…

— Кстати, Вальдес умер.

— Туда ему и дорога.

— Личные счеты? — уточнила я равнодушно.

— У тебя тоже. Если ты не конченая сука.

Понимаю, чего уж тут не понять.

— Кто?

— Шерман Аленс.

Я уже слышала это имя, только мне оно ничего не говорило. Если Радха назовет эльдорадский псевдоним Аленса… Пусть это будет кто-то, с кем я не работала.

— Еще бы, — Радха скривилась. — Ты не жила в Эльдорадо, как я. Впрочем, непонятно, кому еще больше повезло… Ты же бывала в «загородной резиденции» Энстона?

— Нет.

Радха хмыкнула.