Волчья ночь

— Замолчите! — прошипела Эбби, прищуриваясь. — Питер мой муж. И я не собираюсь менять его. Вам это понятно?

— Но… вы тоже должны понять, — мисс Эрдлинг огляделась по сторонам и, подхватив Эбби под локоть, ловко затолкала ее в одну из гостевых спален. Прикрыла дверь и только после этого продолжила: — мисс Гроуди тоже обратила свой взор на мистера Барроу. Он не устоит.

— Да что вы…

— Смертный мужчина не может противиться притяжению самки оборотня.

— Амалия Гроуди тоже… — Эбби задохнулась от нахлынувшего удивления. — Но… но… тогда получается, что и градоправитель…

— Нет, — покачала головой мисс Эрдлинг. — Ни градоправитель, ни его жена не имеют никакого отношения к нашему народу. А вот сама мисс Гроуди…

— Но как так? — не поняла Эбби.

— А вы? Разве ваши родители были оборотнями?

— Нет, — покачала головой Эбби. — Но и я ведь тоже не знала. До сегодняшнего дня не знала, что со мной не так.

— Вот, — качнула головой мисс Эрдлинг. — Иногда… иногда это передается через поколение или несколько. Правда, таким образом рождаются в основном самки. Словно сама природа стремится сохранить баланс. Кто-то из ваших предков был шивани, потом оборотни в вашем роду выродились, утратили ипостась. А вы… женщин на самом деле намного меньше среди оборотней, чем самцов, потому так и происходит. То же самое случилось и в семействе Гроуди, за исключением разве что того, что Амалия с детства знала, кем является и научилась жить с этим. А вы… миссис Барроу, вы совершенно беззащитны. И мой вам совет, лорд Роуг — лучший ваш выбор. У него свои счеты со Спайком и второй раз он не допустит, чтобы с его самкой что-то случилось.

— Мисс Эрдлинг, — Эбби вдруг успокоилась. Встряхнула волосами, расправила плечи и прямо посмотрела на экономку. — Я замужем. И мой супруг не заслужил такого к себе отношения. Как бы ни складывались наши с Питером отношения, я его выбрала и не собираюсь менять свое решение. Говорите, что эта ваша мисс Гроуди положила глаз на моего мужа, а Спайк вознамерился сделать из меня… не знаю даже кого? Так вот, я вам заявляю со всей ответственность — я этого не позволю. То, что принадлежит мне — будет принадлежать мне. Я верю Питеру.

— Вы не справитесь, — покачала головой экономка. — Просто не сможете ничего противопоставить ни одной, ни другому. Спайк не отступится. Сейчас я заставила его притихнуть, пригрозив старейшинами, но это ненадолго. Он может проникнуть в ваши сны и подчинить себе вашу сущность. А тело… оно слабо и вы не сможете воспротивиться. Что же касается вашего супруга… я ведь уже говорила, что смертные мужчины не могут противиться оборотницам. У вас нет ничего, чтобы выступить против них. Лорд Роуг — единственный ваш шанс.

— Говорите у меня ничего нет? — усмехнулась Эбби и светлые глаза ее блеснули, как алмазы. — Так вот, даже комнатная собачка имеет клыки и когти и может вцепиться в глотку льву. А я, по вашим же словам, целая волчица. Так что… — она не договорила, встряхнулась вся, и, обогнув застывшую изваянием экономку, вышла из гостевой спальни.

Эбби была настроено решительно. И сдаваться не собиралась. Все эти волки, оборотни, разлучницы… Она — Эбигэйль Барроу и не привыкла уступать кому бы то ни было.

ГЛАВА 17

Питер Барроу был зол. Сидел за столом в своем собственном доме, смотрел на супругу, сквозь пламя свечей и едва сдерживал раздражение. Ярость клокотала в нем так сильно, что казалось, еще немного, и она вырвется наружу, снесет и сервиз этот, оставшийся Эбби в наследство от ее матушки и серебряное блюдо, на котором гордо возвышался пирог с ягодами, и подсвечники… тяжелые такие, ветвистые…

Эбби была весела. Пожалуй, чересчур весела. И неестественна. Смеялась нарочито громко, смотрела на него… так смотрела, что к ярости прибавлялось откровенное желание встать, пересечь небольшое расстояние между ними, приблизиться к ней вплотную и… сдавить руками тонкую ее шейку.

Питер тряхнул головой, отгоняя наваждение. В мыслях своих он уже смотрел в стремительно затуманивающиеся глаза супруги, слышал ее предсмертные хрипы и наклонялся все ниже и ниже… желая поймать губами ее последний вздох.

— Ах, Питер, ты не представляешь, как я рада, что сегодня ты вернулся домой к ужину. Мне так одиноко в этом доме. Ты все время проводишь в ратуше, и… я понимаю, что твоя работа важна и многое значит для тебя, но все же, мне так хотелось бы проводить с тобой больше времени…

Ложь. Все ложь. И слова эти ее и улыбки…

Лицемерка.

Питер сжал пальцы на тонкой ножке хрустального бокала, все еще представляя, что сжимает тонкую шейку супруги. Зажмурился….

Ничего-то сегодня не предвещало подобного. Утро, как утро, если не считать бредовой идеи супруги научиться стрелять. Вот с чего бы Эбби желать этого? Страх? Еще что-то? А может, все дело в желании избавиться от неугодного супруга?