Волчья звезда

Теперь я поняла, что такое на нас смотрит, и сказала:

- Нет. Не может быть.

Светящееся пятно в тумане было совсем близко, ближе, чем обычно, и оно висело неподвижно - как это обычно бывает; нельзя было разглядеть, что там, внутри - иногда казалось, что я вижу очертания Домов, иногда - смутные фигуры, но очертания тут же менялись, расплывались; то ли люди, то ли тени - не поймешь... Тут и Улисс его увидел, и сказал:

-Ох,ты...

Глаза его расширились, и он застыл, глядя вдаль, словно вбирал в себя плывущий смутный свет.

- Что это такое? - пробормотал он ошелом-ленно. - Я никогда...

- Это Город Мертвых. Я же говорила...

-Да, но мы думали, это легенда... выдумка... Впрочем, да... вы же не склонны выдумывать... но почему тогда его не засекли приборы, не понимаю... какая-то защита?

- Он показывается, когда хочет. И кому хочет. Говорят... они появляются там, где что-то происходит - тогда жди беды.

- Но они...как-то общаются с вами?

- Как же онй-могут общаться? Они ж мертвые!

Он сказал:

- Мы даже не представляли... что тут есть что-то еще, такое... ты говоришь, это не мираж?

- Не - чего?

- Воздушная линза... Воздух порою меняет свои свойства, заставляя видеть то, чего нет на самом деле...

- А, - сказала я, - поняла. Вроде тех озер в степи, которых нет. Я видела их - вашим же Небесным Глазом. Не знаю, по-моему, это что-то другое.

-Но почему тогда они... нет, я не понимаю. Послушай, они давно здесь появились?

Я пожала плечами.

- Не знаю. По-моему, они были всегда.

- Говоришь, они бывают там, где что-то происходит? Наблюдают?

- Улисс, они ничего не делают. Просто висят в небе и светятся.

- Но должна же быть какая-то цель! Какой-то смысл!

Он весь аж трясся, словно готов был вскочить в гнаться за этим светящимся пятном, куда бы оно ни направилось.

- Но там же люди!

- Какие там люди, Улисс! Мертвецы.

- Столько лет искать, - пробормотал он, - ждать... а они все это время были здесь, все это время.

Что-то он говорил, когда-то, очень давно... Про какие-то поиски, на которые пустилось человечество, про корабли, которые отправлялись к звездам и вернулись ни с чем, а то и вовсе не вернулись...

- Ты что же, думаешь, они тоже прилетели со звезд, так?

- Да, - сказал он, - похоже, что так. Но тогда это... - он вскочил, потом снова сел. - Мне надо связаться со своими... Почему, ну почему от них нет никаких известий?

Я сказала:

- И вправду - почему?

- Нам нужно добраться до станции, - сказал он. - Не знаю, что там случилось, даже предположить боюсь, но, может, еще есть надежда. Особенно теперь.

Он выглядел как человек, у которого появилась цель. Даже голову держал иначе. До сих пор на него и смотреть-то было противно.

Город Мертвых стронулся с места и неторопливо поплыл назад и через реку в сторону лагеря кочевых. Я сказала:

- Им это тоже не понравится.

В том, что кочевые отправили за нами погоню, я не сомневалась - они никогда ничего не прощают, ничего не забывают и никогда не останавливаются. Но, может, тоже сочтут появление Города Мертвых дурным знаком и задержатся хоть ненадолго? А раз так, мы сможем выиграть время - хоть немножко.

Я встала и обернулась к Улиссу:

- Тогда пошли, если ты знаешь, куда идти.

- Да, - сказал он, - да, знаю. Он легко подхватил свою сумку, и мы тронулись в путь.

Пролог 2.

Полвека спустя.

Рихман выключил автопилот и с трудом выбрался из машины. На улице было темно - теперь вечерами всегда было темно, да и в низком здании госпиталя МСА горело всего лишь несколько окон.

Ему показалось, что ступенек больше, чем раньше. Или они стали круче...

Молодой парень на входе сидел, задрав ноги на конторку, и изучал страховое свидетельство окружного Имморталия. "Долго же ему придется копить", - подумал Рихман, ощутив какое-то странное злорадство. Станет бессмертным лет в семьдесят, а то и того пуще. Впрочем, говорят, они проходят какую-то процедуру омоложения...

Это какое-то всеобщее безумие, подумал он. Люди экономят на всем, чтобы накопить страховку на обработку, отказывают себе в житейских радостях... рождаемость в высокоразвитых странах упала почти до нуля... Впрочем, еще остаются страны третьего мира, но там...

Он не заметил, как дошел до знакомой палаты. Ковальчик лежал на кровати, от которой отходили многочисленные трубки - прозрачные, полупрозрачные... Когда-то массивная плоть истончилось и под простыней прорисовывался костяк хрупкий, точно птичий. Но глаза по-прежнему были жесткими и холодными.

- А... - произнес он шепотом, завидев Рихмана... - старый враг...

- Бросьте, Ковальчик, - сказал Рихман, тяжело усаживаясь на стул... Старый друг.

- Они не дают мне слушать новости, - сказал Ковальчик, - боятся меня огорчить... - Он неожиданно хихикнул. - Раз так, новости плохие, верно?