Волчица и пряности. Том I

Обе руки были заняты — постучать бы не получилось, но волчьи уши, видно, позволили Холо узнать Лоуренса по шагам, и на скрип открывшейся двери она даже не обернулась — так и сидела на кровати, неторопливо перебирая шерсть на хвосте.

— О? Пахнет-то как... — протянула девушка и подняла голову.

Видно, и с обонянием у неё тоже всё в порядке.

На горку картофеля Лоуренс положил немного сыра из козьего молока. Торговец не привык себя так баловать, но на сей раз ужинать предстояло в компании, поэтому решил раскошелиться. И поскольку он ожидал от Холо даже меньшего восторга, жалеть о потраченных деньгах не пришлось.

Он поставил котелок на стол у кровати, и девушка тут же потянулась к еде, но взять картофель не успела: Лоуренс бросил ей в руки мешочек.

— Что? А, зерно...

— Держи шнурок. Сама придумаешь, как повесить на шею.

— Ага. Это хорошо. Но успеется, сейчас поважнее дело есть.

С небрежностью, удивившей даже Лоуренса, Холо уронила мешочек и шнурок рядом с собой и, чуть ли не облизываясь, протянула ладонь к котелку. Похоже, еда была для неё делом первейшей необходимости.

Она ухватила большую картофелину, тут же разломила её надвое и блаженно улыбнулась, когда от мякоти пошёл пар. Огромный хвост затанцевал в воздухе. Лоуренса эта картина позабавила: выглядело, словно собака виляет хвостом, — однако Холо на такое сравнение могла обидеться, так что он не произнёс ни слова.

— Волки и картофель любят?

— Да. Мы ведь не одним мясом живём. И побеги деревьев есть можем, и рыбу. А то, что люди выращивают, повкуснее побегов будет. Хороша также людская придумка пропускать мясо и овощи через огонь.

Говорят, горя́чее волки не любят, а так они звери крепкие. Холо подула пару раз на картофелину — от неё до сих пор исходил пар — и запихнула в рот. Только пожадничала, пожалуй. И верно: еда застряла в горле. Флягу с водой, брошенную Лоуренсом, девушка поймала не моргнув глазом.

— Ух... Даже сердце ёкнуло. А горло у людей и по сей день узкое. С таким намучаешься.

— Точно, волки ведь большим куском глотают...

— Так ведь как разжуёшь, когда этого нет, — и Холо оттянула пальцем губу.

Видно, речь шла о щеке.

— Прежде я часто так картофель глотала, он и тогда в горле застревал.

— Да ну?

— Может, нутро его не принимает...

«Да просто жадничать не надо, когда ешь», — вертелось на языке у Лоуренса, однако вслух он произнёс другое:

— Ты говорила, будто бы ложь на слух распознать можешь. Или мне почудилось?

Разжёвывая сыр, Холо повернулась к Лоуренсу и уже хотела ответить, но вдруг резко кинула взгляд куда-то в сторону и чуть погодя выбросила вверх руку.

Он даже спросить не успел, что стряслось, — девушка будто поймала что-то в воздухе.

— Блоха осталась.

— Шерсть у тебя хорошая, любой блохе понравится!

В шерстяной одежде и шкурах зверей с длинным ворсом, бывает, блохи кишмя кишат, и при перевозке такой товар часто приходится коптить над огнём, чтобы вывести кусачих тварей. Об этом и вспомнил Лоуренс, но Холо ответила ему удивлённым взглядом, а миг спустя самодовольно приосанилась, глаза заблестели.

— А ты всё же не лишён вкуса, раз сумел оценить мой роскошный хвост.

Лоуренс хотел объяснить, что имел в виду, но её совсем ребяческая гордость заставила его прикусить язык.

— Так что, правда можешь понять, когда лгут?

— А? Да, немного могу.

Раздавив блоху, Холо вытерла пальцы и снова впилась зубами в картофелину.

— Немного?

— Скажем, я поняла, что ты и не думал хвалить мой хвост.

Лоуренс от удивления лишился дара речи, а Холо весело рассмеялась.

— Только большой точности тут обещать не могу. Сам решай, верить или нет, — добавила она, слизывая сыр с пальцев.

Лукавая улыбка придала ей сходство с чертёнком или эльфом из сказки.

Лоуренс же был полностью обескуражен, однако решил, что лучше скрыть свои чувства, иначе Холо может вновь его высмеять.

— Тогда ответь, правду ли сказал мальчишка?

— Мальчишка?

— Тот, что подошёл к нам в комнате с очагом.

— А... Хи-хи, «мальчишка»...

— Чего смеёшься?

— Так вы оба дети.

Лоуренс разозлился, но промолчал, опасаясь, что неловкое слово может обернуться против него самого.

Усмехнувшись, Холо добавила:

— Хотя ты чуть взрослее будешь. Я бы сказала, что мальчишка лжёт.

«Всё-таки лжёт», — пробормотал про себя Лоуренс. Спокойствие и умение рассуждать вернулись к нему в мгновение ока.

Молодой торговец Зерен, бойко завязавший разговор в зале, предложил дело, сулившее выгоду. Он сообщил, что ожидается перечеканка какой-то монеты — в ней хотели увеличить долю серебра. Если это правда, то качеством новая серебряная монета будет выше старой, хотя достоинство её не изменится. Однако при обмене на другие деньги новую монету с большей долей серебра оценят выше старой. Выходит, обладая нужной информацией, можно собрать много старых монет, через некоторое время обменять их на новые, и тогда разница в денежном курсе выльется в огромную прибыль. Зерен обещал сообщить, что это за монета (ведь в ходу их немало), а взамен попросил долю, если дело выгорит. Скорее всего, то же самое он рассказывал и другим торговцам, и Лоуренс, разумеется, не мог сразу поверить в эту историю.