Волчица и пряности. Том I

— Какая же я Мудрая Волчица после твоих утешений? — усмехнулась она, а затем развернулась и зашагала к комнате. Но перед тем успела украдкой бросить на него короткий взгляд, полный благодарности.

Похоже, Лоуренс уже научился ладить с чрезвычайно изворотливой и искушённой в жизни волчицей. Но когда в жестах и поступках Холо проскальзывало что-то детское, он совершенно терялся.

Лоуренсу было двадцать пять лет. В его возрасте обычный горожанин уже посещает с женой и детьми церковь: всё-таки отпущенный жизнью срок наполовину прошёл. Лоуренс же был холостяком, поэтому от выходок Холо ему приходилось очень несладко.

— Ну, чего копошишься? — окликнула его девушка уже чуть издали, кинув взгляд через плечо.

Разве скажешь, что знают они друг друга всего два дня?

Зерену Лоуренс сказал, что согласен. Однако заплатить за сведения сразу он не мог — нужно было продать шкурки, ну а партнёр ни за что бы не поверил ему на слово и не выложил бы всё. В конце концов оба торговца решили встретиться в Пассио, портовом городе у реки, там составить договор и подписать его у нотариуса.

— Тогда я уже тронусь в путь, а вы, как доберётесь до Пассио и отдохнёте с дороги, загляните в таверну «Йоренд». Так меня и найдёте.

— Хорошо. Значит, в «Йоренде».

С приятной улыбкой Зерен поклонился, закинул за плечо джутовый мешок, набитый сушёными фруктами, и зашагал прочь. У странствующего торговца на первых порах есть дела поважнее самой торговли: нужно обойти много земель, хорошенько узнать тамошние порядки, запомниться жителям. Фрукты или вяленые ломтики мяса будут как нельзя кстати: испортятся нескоро, а в церкви или ночлежке сгодятся и для продажи, и для того, чтобы завести разговор.

Глядя вслед Зерену, Лоуренс вспомнил себя прежнего, ещё без повозки.

— Он не с нами? — спросила вдруг Холо, когда молодой торговец почти скрылся из виду.

Она не теряла времени: перебирала шерсть на хвосте, пока вокруг не было ни души. Однако волосам, гладким и блестящим, не досталось и толики должного внимания хозяйки. Возможно, дело было в плаще, ведь из-за ушей приходилось прятать всю голову, и, раз уж волос не видно, девушка лишь небрежно стянула каштановые пряди шнурком, чтобы не рассыпались.

Хорошо бы хоть раз их причесать, но гребня у Лоуренса не было. Он подумал, что по приезде в Пассио надо, пожалуй, купить гребень. Да и шапка Холо не помешает.

— Помнишь, вчера шёл дождь? Дорогу развезло, так что пешком быстрее, чем на повозке. Не заставлять же его с нами ехать: лошадь еле плетётся.

— И правда, торговцы ведь очень беспокоятся о времени.

— Так время — деньги.

— Хе-хе, занятно. Говоришь, время — деньги?

— Если есть время, можно заработать деньги, разве нет?

— Почему же, всё верно. Да только я так не думаю, — ответила Холо и перевела взгляд на хвост.

Этот роскошный хвост не умещался на коленях хозяйки и свешивался с них — скорняк оценил бы его в немалую сумму денег.

— Ты столько веков прожила рядом с крестьянами, а они-то знают цену времени.

Лоуренс спохватился: кажется, он заговорил о том, что упоминать не следовало, но Холо лишь бросила на него взгляд и рассмеялась. Смех этот нехороший, почти злобный, будто обещал, что торговцу не поздоровится.

— Хе-хе. Где же твои глаза? Не со временем они считаются — с небом.

— Что-то не пойму.

— Смотри же: поднимаются они с зарёй, землю пашут под утренним небом, сорняки пропалывают под лучами полуденного солнца. Прольётся с неба дождь — вьют верёвки, задует ветер — тревожатся за посевы. Под весенним небом радуются всходам, под летним наблюдают за растущим хлебом, под осенним ликуют, собрав урожай, а под зимним ждут весны. До времени им дела нет — лишь небо важно. Как и мне.

Лоуренс не совсем понял Волчицу, но в чём-то мысль её казалась верной, и возразить было нечего. В ответ на его восхищённый кивок Холо приосанилась и фыркнула.

«В девушке, назвавшейся Мудрой Волчицей, нет ни капли скромности, присущей мудрому старцу или отшельнику», — подумалось Лоуренсу. Тут он заметил впереди человека — на вид странствующий торговец без повозки.

Голову Холо скрывал капюшон, а вот хвост оставался на виду, и в эту минуту она даже не потрудилась как-нибудь его спрятать. Когда повозка проехала мимо путника, тот пристально посмотрел на колени девушки, но ничего не сказал.

Торговцу, похоже, и в голову не пришло, что хвост принадлежал Холо. На его месте Лоуренс, скорее всего, прикинул бы, сколько можно выручить за такой мех, но кто знает, сумел бы ли он пройти мимо с безразличным лицом?

— Соображаешь ты хорошо, только многого ещё не знаешь, — заявила Холо.

Она уже выпустила хвост из пальцев, заткнула его за юбку (видно, закончила шерсть перебирать) и посмотрела на Лоуренса. Девушке с таким лицом сложно дать больше пятнадцати лет, а иногда казалось, что ей и того меньше. От слов её, однако, веяло коварством, несвойственным юности.

— Хотя скажу по-другому: поживёшь на свете — выйдет из тебя толк.

— Сколько же столетий мне для этого нужно прожить? — в тон ей спросил Лоуренс.

Теперь он знал, когда ждать от неё насмешек, и не позволил легко себя провести.