Волчица и пряности. Том I

Холо удивлённо уставилась на него, а затем рассмеялась:

— Ха-ха-ха! В смекалке тебе не откажешь!

— Может, это у тебя на старости лет смекалки совсем не стало?

— Хе-хе. А знаешь, почему мы, волки, в горах на людей нападаем?

К чему она вдруг переменила разговор, было неясно, поэтому он ответил, не ожидая подвоха:

— Да нет, не знаю...

— Чтобы съесть головы и стать умнее, — Холо оскалилась в улыбке, блеснув клыками.

Может, она и пошутила, но Лоуренс невольно застыл на месте, а через пару секунд понял, что допустил непростительную ошибку.

— Пока что ты совсем птенец. Со мной тебе не тягаться, — вздохнула Холо.

Лоуренс сжал поводья, еле сдержав гримасу досады.

— Выходит, в горах на тебя волки нападали?

Ему самому не верилось, что он слышал это от Холо — Холо с волчьими клыками, ушами и хвостом. Горная волчица, воплощение дикого, нелепого страха Лоуренса, сидела рядом с ним и вела непринуждённый разговор.

— Нападали... раз восемь.

— Туго пришлось?

— Да. Со сворой диких собак ещё можно справиться, но волков не одолеть.

— Так это оттого, что они много голов съели...

— Прости, хватит.

Третье в жизни Лоуренса нападение волков произошло, когда он и ещё несколько торговцев караваном переходили через горы. Двое оттуда не вернулись, и до сих пор их вопли временами звучат в его ушах.

Лицо Лоуренса словно окаменело.

Тут Холо охнула: кажется, премудрая Волчица поняла, в чём дело.

— Прости, — тихонько сказала она и поникла.

А сколько ещё горя Лоуренс видел от горных волков... В памяти одно за другим всплывали прошлые злоключения, и отзываться на извинение Холо ему совсем не хотелось.

Некоторое время они ехали в безмолвной тишине, лишь копыта лошади хлюпали по дорожной слякоти.

— Сердишься?

«Какая же коварная эта Мудрая Волчица. Разве можно сказать „да“, когда так спрашивают?» Но именно поэтому он ответил:

— Сержусь.

Холо промолчала, однако Лоуренс чувствовал на себе её взгляд. Он покосился на девушку — та надула губки и казалась такой хорошенькой, что он был готов всё ей простить.

— Сержусь. Больше не шути так, — наконец выдавил он, отворачиваясь.

Холо выразительно кивнула и с кротким видом уставилась вдаль. Через пару минут тишины девушка заговорила, будто взвешивая каждое слово:

— Волки живут только в лесу, а собаки хоть раз да бывали с человеком. В этом и заключается разница между волками и собаками.

Можно и промолчать в ответ, но тогда кто знает, заговорят ли они ещё друг с другом? Лоуренс чуть повернулся к Холо и выпрямился, показав, что слушает:

— Правда?

— Волки ведь тоже от человека добра не видели — люди нас только травят. Людей мы боимся. Когда они приходят в лес, мы не знаем, как быть.

Холо смотрела прямо вперёд. Такой серьёзной Лоуренс видел её впервые. Вряд ли она всё это выдумала, желая оправдаться перед ним, так что он медленно кивнул. Только вышло у него странно, совсем не похоже на кивок, и всё из-за одной тревожной мысли.

— А ты людей... — Холо схватила его за одежду, и договорить не удалось.

— Всё же о некоторых вещах меня не сто́ит спрашивать.

— Ох, извини, — пристыженно вымолвил Лоуренс, мысленно проклиная длинный язык и глупую голову.

Холо вдруг рассмеялась:

— Теперь мы квиты.

Для того, кто прожил лишь двадцать пять лет, Мудрая Волчица — существо непостижимое.

Дальше ехали молча, обиды никто не держал, да и повозка ни разу не застряла в грязи. Так закончился день, и незаметно подкрался вечер.

Если прошёл дождь, торговец тронется в путь лишь на следующий день, и то не раньше заката. Застрянет колесо в грязи — пиши пропало, в семи случаях из десяти придётся бросить повозку, пусть даже поклажа и лёгкая.

Ради большей прибыли нужно думать о меньшем убытке — таков закон странствующих торговцев. А как же иначе, ведь какие только бедствия не поджидают в дороге!..

— Всё-таки мы с тобой жили в разных мирах, — протянула Холо невпопад, лёжа под горой из шкурок.

А звёздное небо над путниками предвещало ясный погожий день.

Действие 3

Неспешно петляет по долине река Шрауд. Говорят, давным-давно с восточных гор спустилась гадюка невиданных размеров и уползла на запад в сторону моря, оставив на равнине извилистый след, который стал затем руслом медленной и широкой реки. Так и появился самый важный для этих мест водный путь.

На берегу её, ближе к середине, стои́т портовый город Пассио. Чуть поодаль колосятся обширные поля, а ещё ближе к истоку высятся поросшие густым лесом холмы. Древесину в этих краях сплавляют круглый год, а как подойдёт время, между брёвнами заснуют лодки с хлебными снопами и кукурузными початками.

На лесе да на злаках Пассио и держится. Даже, можно сказать, процветает. Хотя есть у него ещё заработок: мостов через реку нет, так что желающим перебраться на другой берег дорога одна — в город паромов.

Повозка подкатила к городским воротам далеко за полдень, но до вечера было ещё много времени — жизнь за стенами города кипела вовсю.