Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

— Какой ты у меня вкусный, — бросил он покрасневшему Люциану и опомниться не успел, как генерал прижал его к себе и утянул в продолжительный и страстный поцелуй.

Маркус не ожидал этого и потому очень удивился. Он рассчитывал, что омерзение в Люциане возьмёт верх. Генерал проник языком в его приоткрытый рот и воспользовался случаем, чтобы похозяйничать. Поцелуй вышел откровенным и диким, Моргенштерн не давал Маркусу продохнуть. Впрочем, это несильно требовалось. Маркус уж слишком увлёкся игрой, чтобы помнить о дыхании. Люциан разыгрался и начал срывать с юноши одежду. Она стремительно летела прочь, и желанное тело постепенно обнажалось на радость генералу.

— Ты такой соблазнительный сейчас… — на выдохе прошептал Люциан, одной рукой обнимая Маркуса, а другой проводя вдоль его тела.

Шрамированная кожа приятно ощупывалась ладонью, хотелось гладить и гладить, пока есть возможность. Генерал с обожанием коснулся губами шеи и груди Маркуса, отчего тот вздрогнул. Люциан понял, что нашёл чувствительное место, и начал целовать активнее. Юноша не выдержал и сел к нему на колени. Их члены соприкоснулись, и Маркус положил на них ладонь, начав растирать. Возбуждающее прикосновение заставило Моргенштерна вздрогнуть.

— Я готов тебя затрахать, — признался Моргенштерн, на что Молох-Маркус усмехнулся.

— Ну, попробуй, — дразняще кинул он и потерся членом о его член.

Генерал застонал от удовольствия и схватил Маркуса, чтобы подмять того под себя. Юноша лёг на живот и немного выпятил бёдра, однако он совершенно не ожидал того, что произошло дальше.

Люциан припал губами к колечку мышц и проник в юношу языком. Это заставило Маркуса замереть и собрать в кулаки простынь. Он напрягся всем телом и почувствовал, как твёрдый и влажный член врезался в кровать.

— Тш, лучше расслабься и подвигай бёдрами, — посоветовал Моргенштерн, отвлёкшись от своего занятия.

И Молох-Маркус расслабился. Это было похоже на ощущение полёта. Как дикий ангел, юноша был готов в любой момент вспорхнуть от наслаждения. Маркус то напрягался, то расслаблялся. Когда Люциан взял его за член и начал мастурбировать ему, Маркус и вовсе потерялся в пространстве. Не зная, куда себя деть, он ёрзал на кровати в нетерпении и истоме. Не помня себя, Маркус взял подушку и подмял её под живот — и Люциану стало удобнее ласкать его.

Моргенштерн с непривычной властностью перевернул Маркуса на спину и, обняв того за бёдра, продолжил иметь языком. Юноша стонал сквозь стиснутые зубы до тех пор, пока Люциан вдруг не остановился. Голова кружилась, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Никогда и никто не был с Молохом так обходителен и нежен, как Люциан.

— Что-то не так? — часто дыша, поинтересовался главнокомандующий.

— Наоборот, всё складывается как нельзя лучше, мой мальчик, — промурлыкал Моргенштерн и закинул ноги Маркуса себе на плечи.

— Не забывайся, — строго произнёс умилительно взлохмаченный Молох-Маркус, схвативший Люциана за подбородок.

Генерал языком провёл по местечку между большим и указательным пальцем, после чего Маркус убрал руку и смягчился. Что с него взять? Большой влюблённый дурак — не меньше, и ничего с этим не поделаешь.

Проникновение заставило Молоха забыться. Скользко и быстро до дрожи в коленях. Расчувствовавшийся, юноша схватился за простынь и едва не порвал её.

— Тише, тише… — мурлыкал ему Люциан, с обожанием целуя колени и голени.

Моргенштерн уверенно и быстро двигал бёдрами, ощущая, как яички раз за разом прижимаются к соблазнительной и упругой заднице Маркуса. Пошлые хлюпающие звуки заставляли последнего усмехаться, с прищуром смотреть на Моргенштерна и шире раздвигать ноги. Маркус отдавался Люциану со всем чувством, со всем желанием, ведь они так давно не были вместе.

Люциан наслаждался близостью, случившуюся между ними, и ощущал себя одним целым с Маркусом. Тот, в свою очередь, прижимался к генералу как мог: опускал ноги, чтобы обнять ими за пояс, тянул руки для объятий и призывно выдыхал, почти стонал, почти скулил — настолько хорошо ему было.

Когда всё закончилось, Люциан лежал рядом с Маркусом и молча целовал его шею и плечи. Последний лежал к нему спиной, и потому делать это было достаточно удобно.

— Моё маленькое божество, — с любовью прошептал Моргенштерн, касаясь губами кожи.

— Мой верный последователь, — с хмыком отозвался Маркус и сжал руки Люциана в своих.

— Ты ведь для этого не стал возвращаться к своим габаритам? Я бы тебя и большого как следует полюбил, — прошептал Моргенштерн.

— Даже не думай об этом, — резко воспротивился Маркус. — Бери что дают.

— Я бы ласкал тебя ещё усерднее, ещё смелее и настойчивее, — мурлыкал Люциан. — Каждый сантиметр твоей кожи зацеловал бы до устали.

— Я только что запретил тебе думать об этом, — жёстко произнёс Маркус, повернувшись к генералу. — Я могу лишить тебя уже достигнутого, помни об этом.

— Не сможешь, — Люциан погладил Маркуса по щеке. — Это всё в моей памяти.

— Жаль, что придётся и мозги тебе вышибить, — юноша похрустел костяшками.