Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

— Слышал, — сердце стучало в висках. — Мне не надо вселяться в девочек, чтобы… Понять бесполезность такого занятия. Надеюсь, он не из наших… Выдрал бы за такую ерунду. Как и Люцифера… Слышал, он до сих пор водит Вельзевула за нос. Позорище, а не демон… На его месте я бы от Люцифера мокрого места не оставил за такие шутки. Повесил бы голову у себя над креслом… В кабинете. Когда-нибудь так и сделаю.

Люциан тихо засмеялся и лёг на полу, обняв шею Молоха ногами. Главнокомандующий теперь имел возможность созерцать генерала со своим членом между бёдер. Чёрт бы побрал спор о том, что главком сможет продержаться и не разорвать своё дорогое приобретение в виде ремней из кожи врагов. Стало сложнее, когда Моргенштерн начал поглаживать себя одной рукой, а другой — мастурбировать партнёру.

— Прямо-таки выдрал? Как меня? — промурлыкал Люциан и большим пальцем ноги провёл по щеке Молоха.

— Нет, — прошептал главнокомандующий, сжимая ладони в кулаки и напрягаясь от нарастающей в теле неги, — кнутом. Ненавижу бездельников. Правильно делают, что гонят их обратно. Настоящее наказание за ребячество здесь. Да… Забил бы идиота в кровь, — Молох закрыл глаза и стиснул зубы. Люциан применил артиллерию потяжелее — застонал.

— Заткнись, — грубо рыкнул Молох, бросив на Люциана яростный взгляд.

Генерал никогда не выглядел довольнее. Он медленно поднялся, чтобы оказаться лицом к лицу с главнокомандующим. Всего одно слово. Одна маленькая красная тряпка.

— Заставь, — прошептал он.

Молох чувствовал себя диким жеребцом, на которого надели сбрую и заставили гарцевать. Довели до белого каления, а после — отпустили. Резко вожжей не стало, и теперь — только он и наездник, дерзнувший его пленить.

Моргенштерн вскрикнул и почувствовал запах крови. Прохлада на плече дала понять, что та — его собственная. Молох зверем вцепился в него и отпустил так же резко, как схватил. Он оскалился, демонстрируя розовые от крови зубы.

— Лежать, — скомандовал он.

Люциан повиновался, ощутив что-то похожее на страсть и животный страх одновременно. Как резвый фанатик, спустя годы молитв впервые увидевший своего кровавого идола вживую.

— Раздвинь ноги, — Молох смаковал кровь Люциана, как лучшее из вин.

Генерал застыл и не сразу понял, что от него требуется. Спустя секунду он очнулся от транса и сделал, что велели. И вновь замер. Так замирают обречённые на казнь. Их голова уже на плахе, а они любуются красотой лезвия гильотины.

— А теперь будь хорошим мальчиком и придержи мой член, — немного мягче произнёс главнокомандующий. — Сделай, что нужно, чтобы потом не ныть о больной заднице. У меня дел и без этого достаточно.

Люциан послушно кивнул. Почувствовал себя индусом, зачарователем змей. Правда, теперь змея зачаровывала его, готовая в любую минуту вцепиться и впрыснуть яд. Генерал плюнул на руку и погладил член Молоха. Понадеялся сделать больше.

— Не отвлекайся, — настойчиво напомнил ему главком. — Делай, что велено.

Моргенштерн лёг, став придерживать член Молоха. Сам главнокомандующий вряд ли бы смог взять Люциана без рук — так что мешало сделать генерала продолжением плеч? Молох как никто умел ориентироваться по ситуации. И потому наслаждался ощущением тесного кольца мышц. Ощущал, как они сокращаются: генерал в нетерпении. Одно движение, и они не вспомнят о споре или о чём-либо ещё. Кроме друг друга.

Молох резко двинул бёдрами и стиснул зубы. По телу ударила волна жара и головокружительного трепета. Нет. Нельзя торопиться. Заставить Люциана помучиться так же, как тот вынудил его. Насладиться сладкой и липкой местью. Пусть просит. Пусть умоляет.

Но Люциан не собирался сдаваться. Он призывно провёл руками по своему телу и сдавленно выдохнул. С хитростью и выжиданием посмотрел на главнокомандующего.

— И всё? — улыбнулся он. — Я даже мастурбирую дольше.

Главком громко выдохнул через нос. Почувствовал, как выделилась смазка. И это — при одной мысли о том, как может развлекаться генерал в одиночестве. Ретиво скакать на фаллоимитаторе и призывно смотреть в пустоту, дыша рубашкой или пиджаком Молоха. Пьянеть от собственных грязных фантазий. Или необязательно в кабинете — так же и в ванной. Когда слышатся короткие, сдавленные вздохи и пошлые плески ароматной мыльной воды. Люциан кончает на грудь и после — всё аккуратно смывает, чтобы не осталось никаких следов. Не давать повода для пошлых намёков и шуток.

— Обними меня ногами, — скомандовал Молох генералу на ухо. — Живо. И посильнее.

Люциан не успел сострить. Как только лодыжки сомкнулись на пояснице главнокомандующего, тот сбил с Моргенштерна спесь. Прочь наигранную самоуверенность и веру в собственные силы — теперь в игру вступают подлинные эмоции. Гримасы нарастающего оргазма. Люциан чуть приоткрывает рот и жмурится, руками цепляясь за ремни на груди Молоха. Навстречу толкается бёдрами и дышит всё сильнее, всё громче.