Вольно, генерал II: Моя утренняя звезда (СИ)

Люди вяло запротестовали, и привели следующую жертву. Люциан не стал смотреть продолжения и вместо этого начал искать Молоха взглядом. Демон не мог не появиться, если на его алтаре происходила такая мясорубка. Неужели он так талантливо скрывался? Или решил не являться, нарушая договор с людьми? Или его заместитель запаздывает?

Когда жертву умертвили, пламя зарычало и взвилось вверх. Послышался громкий шелест множества монет, и бычий череп клацнул зубами. Всё заполонил мрак, несмотря на день, и в черноте белым пламенем горели пустые глазницы. Послышался зловещий голос. Люди наперебой начали просить милости и помощи. Умоляли о смерти недругов, богатом урожае, улучшении потенции. Молох всё пропускал мимо ушей, кроме просьб о чьей-нибудь массовой смерти.

Люциан видел перед собой массивную фигуру, скрытую в чаду костра, с бычьим черепом на голове. На рога черепа кое-где были намотаны пряди светло-рыжих волос. Слышалось тяжёлое и хриплое дыхание. Один вид этого существа вселял в людей первобытный ужас. Существо будто вышло из кошмаров, навеянное непроглядным мраком.

Генерал услышал тихий хмык за спиной и вздрогнул.

— Не слышал легенд обо мне? Эти олухи пустили поверье, что волосы у меня потемнели от крови моих врагов. Звучит глупо, но они недалеки от истины.

Моргенштерн фыркнул и покачал головой, ощутив облегчение.

— Дай угадаю: я нахожусь в неудачном месте в ненужное время?

— Да нет, — кинул главнокомандующий, пошевелив и похрустев шеей. — Мог бы позвать меня с собой, а не копаться украдкой в фамильных тайнах. Задавать вопросы совсем не стыдно.

— Когда лакей спросил, какой кофе ты хочешь, ты размозжил ему голову, — мягко заметил Люциан.

— Их обучают, когда берут на работу, — поморщился Молох. — Этот олух умудрился не запомнить простую вещь и поплатился за тупость.

— Если каждый будет платить за тупость, никого в мире не останется, — усмехнулся генерал.

Молох пожал плечами и прошёлся вдоль костра сквозь людей, с подобострастием унижающихся перед могущественным демоном, явившим свой жуткий лик.

— Пока только я сокращаю популяцию идиотов, так что полного истребления опасаться не стоит, — он оскалился, и лицо жутко исказилось пляской теней от пламени. — Скажи, что ты чувствуешь, глядя на эту фигуру в черепе?

— Обычный костюм для выхода в свет любого уважающего себя демона? — хмыкнул Люциан. — Наряд подобран со вкусом, так что мои комплименты его стилисту.

— Как смешно, — покачал головой Молох. — Это не весь процесс жертвоприношения. По праздникам здесь танцевали гибкие юноши в чёрных нарядах и славили меня. Знаешь, откуда звон монет? Именно. С их незатейливых нарядов. Чем больше их танцевало, тем сильнее мне хотелось откликнуться на зов. Где звенит громче, туда я и направляюсь.

— Звучит как идея для ролевой игры, — ехидно улыбнулся Люциан. — Даже не надейся затолкать меня в нечто подобное.

Молох присел на окровавленный алтарь и сложил руки на груди.

— Правда? — он поднял брови. — А по-моему, ты согласен.

Генерал хотел что-то возразить, но холодок, пробежавший по груди, быстро дал понять, что Молох использовал один из излюбленных грязных приёмов — превратил хорошую хлопковую рубашку и брюки в нечто, похожее на костюм для ритуальных танцев.

— Иногда я тебя так ненавижу, — досадливо проворчал Люциан под самодовольный хохот Молоха. — Задавать вопросы не стыдно! — передразнил генерал.

— Если я задаю вопросы, значит, у тебя уже как минимум одна кровоточащая рана, — оскалился главнокомандующий. — Всё ещё хочешь что-то мне сказать?

Генерал вздохнул.

— Да. Люди расходятся, и нам тоже пора. Отлично повеселились, — Люциан развернулся, чтобы уйти, но неожиданно споткнулся — и не упал. Посмотрел на ноги и всплеснул руками.

— Серьёзно?!

Молох продолжал ухмыляться и упиваться своим положением.

— Умилостиви своего бога, а потом ступай, куда хочешь, принцесса.

— Это такой нестандартный способ заставить ублажать себя? — саркастично произнёс Моргенштерн, обернувшись.

— Заставить? Насколько я помню, в танцевальном наряде здесь не я, — прищурился Молох. — Так что это, скорее, ты настаиваешь на том, чтобы я посмотрел, на что ты способен. Тебе повезло: я милостив и готов смотреть.

Люциан подумал, что Молох — самая большая редиска на свете. Ему хотелось дать по наглому лицу покрепче, но он всё ещё не мог сдвинуться.

— С парализованными ногами танцевать тяжело, знаешь ли, — с вызовом кинул генерал.

— Хорошо, что не предусматривается обувь — ты бы и не на неё пенять начал, — хмыкнул Молох и резко наклонился чуть назад — пропустил удар Моргенштерна в челюсть.

Люциан ругнулся и внезапно оказался на коленях главнокомандующего. Вздрогнул от горячего и угрожающего шёпота.

— Если ты хорошо мне станцуешь, то не окажешься в этом костре. Думаю, ты знаешь, что гореть — очень, очень больно, малыш.

Моргенштерн оценил весомость аргумента и высоту положения мужчины.

— После огня я буду некрасивый — нечем будет любоваться.

Молох схватил демона за волосы.

— Живо, — и толкнул вперёд.