Вольно, генерал (СИ)

Главнокомандующий стоял между грядок в одних штанах с подвёрнутыми штанинами. Люциан отсюда видел, как стекают капельки пота по его мощному телу, и мечтательно вздыхал, уносясь вдаль на крыльях пошлых фантазий. Молоху поручили вечерний полив, когда солнце становилось уже не таким злым, и он ловко орудовал шлангом. Люциан уже отпустил множество шуток на эту тему, и последняя спровоцировала главнокомандующего на ответ.

Молох направил струю воды в сторону Люциана, который тут же вскочил с места.

— Эй, хорош! — возмутился генерал и бросил в мужчину комком земли.

— Гадёныш, — фыркнул Молох и начал поливать генерала более интенсивно. В конце концов, намокая, футболка всё лучше прилегала к телу — было на что посмотреть.

— Ты этого хотел, да? — Люциан указал на облегающую влажную ткань и отбросил шляпу в тень.

— Ага, — довольный, подтвердил главком и направил струю мужчине в голову. Моргенштерн засмеялся и толкнул Молоха, чтобы тот перестал над ним издеваться, и они оба упали рядом с кустом крыжовника, придавив мятные заросли.

— В кого ты такая сволочь, — фыркнул Люциан, нарочно выжимая на Молоха прохладную воду, и тот поморщился, ощутив контраст, — солнце его изрядно пригрело. Вода будто зашипела на коже.

— Было у кого учиться, — с хрипотцой произнёс главнокомандующий, ничего не предпринимая, ведь, чтобы выжать футболку, генерал задирал её. Люциан понял не сразу, почему Молох не сопротивляется, а когда до него дошло, то немного смутился.

— Сволочь!.. — тихо подытожил он, слезая с главкома.

— Принцесса, — хмыкнул ему Молох вслед и полоснул струёй воды по ягодицам. Люциан подскочил от неожиданности и был готов вновь на него броситься, но веселье пресекла Анри.

— Как дети, честное слово, — вздохнула она, приложив ладони к щекам. — Ну, уж мяту-то могли не давить.

Молох тут же поднялся и посмотрел на заросли, чтобы оценить ущерб. Он побрызгал на смявшиеся листочки водой, и они немножко взбодрились.

Люциан не стал говорить, кто начал первым.

— Извини, мам.

— Да ничего, — покачала головой Анри. — Главное до конца полейте и ступайте к ужину. Мо, — она улыбнулась, обратившись к главнокомандующему, — будь добр, закрой на ночь помидоры.

— Конечно, — кивнул мужчина, смазывая с живота землю, которой в него бросил Люциан.

— Да уж, не опаздывай, — хмыкнул Моргенштерн и подмигнул главкому, оттянув футболку. На их языке жестов это означало, что сейчас генерал пойдёт эротично переодеваться, но Молох этого не увидит, ведь будет занят. Главнокомандующий усмехнулся и языком надавил на щёку, давая генералу понять, что ночью он его всё равно настигнет.

Люциан шлёпнул себя по бедру и ушёл, оставив Молоха накрывать помидоры и фантазировать о том, как смачно он отшлёпает этого наглеца ближе к ночи.

Анри приготовила на ужин запечённое мясо с овощами, сочившееся соусом из уксуса и чеснока. Острота разгоняла аппетит, и было невозможно оторваться, не доев до конца. Овощи мягкие, тающие во рту, перемежающиеся со свежими, сочными помидорами. Молох подумал, что мог бы так жить бесконечно. Он чувствовал себя сыном очень толковой и заботливой матери.

— Мама, — галантно обратился к ней главнокомандующий, — а расскажите, каким был Люциан в детстве.

— О, — женщина подняла голову от тарелки и обрадовалась вопросу, как будто искала возможности хоть кому-то рассказать о сыне. — С радостью!

Люциан посмотрел на Молоха так, будто лишил бы его ночью секса за такой вопрос, да не мог, ведь тот подошёл и взял бы сам.

— Правда, я немного расскажу, — вздохнула Анри. — Я помню Люциана где-то до двенадцати лет. Знаешь, это был очаровательный и бойкий мальчик. Вечно встрянет в какую-нибудь переделку! И довольный всегда стоял, когда я ему заклеивала царапины на лице. Уж не знаю, где он лазал, чтобы так окарябаться… Когда мы были вместе с Легионом, то дети жили тут. Я ещё кур тогда держала… Люциан обожал за ними бегать. Мало того, он облазал все крыши здешних домов. Уж сколько я жалоб от соседей выслушала, невозможно… Но сколько не наказывай этого сорванца — не слушает! — посмеялась Анри и погладила Люциана по голове. — Правда, после поступления в Академию он очень изменился. Если верить письмам Легиона, то кардинально. Я понимала, что Люциану плохо, что ломается его характер… Пыталась воздействовать на Легиона, а ему хоть бы хны. Говорил, что не вечно Люциану держаться за мою юбку, — женщина начала сердиться, как только вспомнила о муже. — Ох, если бы у меня тогда было достаточно сил…

И дальше Анри в основном причитала. Молох отвлёкся на собственные мысли. Он рассматривал Люциана и пытался представить его в двенадцатилетнем возрасте. Определённо, Моргенштерн был милый и прекрасно сложенный мальчик с дивной гладкой кожей и певучим голосом. Молох подпёр голову рукой, представляя, как ему было бы весело наедине с таким сладким мальчишкой, но Люциан вытащил его из омута пошлых фантазий лёгким тычком в плечо.

— Я почти уверен, что ты думаешь о каких-то извращениях, — с наигранным возмущением прошептал Люциан на фоне причитаний Анри о том, как прекрасно могли бы жить её дети.