Волшебники парижской моды

Чтобы успеть за ритмом механизированного производства, нужно было решительно порвать с прошлым. Но французы, верные своим традициям, испытывали отвращение к этому перелому. Они по-прежнему стремились приобретать продукцию лучшего качества, которая носила бы отпечаток одновременно их индивидуальности и таланта.

К концу Второй империи в Париже появилась новая форма производства одежды – пошив по типовым меркам, задуманный как отрасль швейного дела. Эта продукция полностью удовлетворяла запросы богатой буржуазии, соответствуя их представлению об элегантности. Для новой продукции – новые люди: директор предприятия такого направления должен был сочетать в себе тонкое чутье художника, совершенный вкус и выдающиеся коммерческие способности. Он должен быть одновременно модельером, продавцом тканей и финансовым директором своего Дома. Не где-то, а именно в этом самом Доме осуществлялись все стадии производства и продажи одежды, начиная с тех, что не требуют квалифицированного труда, и заканчивая теми, где необходимы вдохновение созидателя и талантливые руки мастера, воплощающие идеи в конкретное изделие. Склады тканей, мастерские, примерочные кабины, торговые залы – все это под одной крышей.

Карикатура на женскую моду 1830-х гг.

В отлаженный ход этого производства бурно ворвалось еще одно новшество, которое повлекло за собой настоящую революцию и стало главным положением в определении той же Высокой моды, – создание моделей, предназначенных для экспорта. Такая модель создается в единственном экземпляре, во всем блеске неповторимого французского обаяния и поистине гениального швейного мастерства. Эта единственная модель, воспроизведенная в тысячах экземпляров, становится для иностранцев образцом французского вкуса и парижской моды.

На протяжении почти целого века швейное ремесло оставалось женской привилегией. Но когда коммерческие возможности предприятия начали играть первостепенную роль, мужчины, более искушенные в финансовых вопросах, лучше вооруженные для конкурентной борьбы, стали занимать главные позиции в большой моде. Только прокатившаяся волна эмансипации дала возможность женщинам руководить крупными домами моды.

Модель стала международным контрапунктом моды, а кутюрье, ее придумавший, – диктатором всеобщего вкуса. Мысль, что дама в Рио-де-Жанейро, Сиднее или в Лос-Анджелесе облачится в домашнее платье или вечерний туалет, созданный по его моделям, наполняла кутюрье гордостью за свое всемогущество и сознанием своей силы.

Два направления работы – шитье одежды по типовым меркам для избранных клиентов и создание моделей, предназначенных для неограниченного воспроизведения, – мало-помалу сформировали Высокую моду. Рождение ее и восхождение на престол произошли на территории, занятой новой элитой – представителями буржуазии, стремящимися к элегантности.

Элегантная буржуазия

В 1853 году был опубликован очерк Бальзака «Трактат об элегантной жизни»[84], правда, написан он несколькими годами ранее. Это произведение в несколько страничек – настоящий кладезь для любопытных, и тем бо́льшую ценность оно представляет, что речь там идет о мужской элегантности. В самом деле, мужчина того времени в большей степени, чем женщина, воплощает черты, характерные для мировой буржуазии. Теперь буржуа уже не ничтожный человек, вынужденный бороться, чтобы защитить свои права. Он финансист, биржевой маклер, крупный коммерсант и промышленник. Он вкладывает свои деньги, коллекционируя произведения искусства и редкие книги. У него нет ни заслуг, ни званий, чтобы обрести положение в новом обществе, но он завоевывает уважение к себе другими способами. Манера держаться и стиль одежды говорят о важности его персоны. Это были странные времена, когда машины создавали чудеса промышленности и лишали рабочих последнего куска хлеба; когда столкнулись надменность правящих классов и социальная идеология; возможно, в одну и ту же минуту начали работать Маркс – над «Капиталом», Бальзак – над похвалой снобизму. Маркс писал: «Кто не работает, тот не ест». А Бальзак: «Кто работает, тот ничего не смыслит в элегантности»; он разделил человечество на три категории: человек работающий, думающий и ничего не делающий. Этим последним был сын разбогатевшего выскочки, и весь смысл его существования сводился к элегантному времяпрепровождению, поскольку «элегантность – это искусство оживлять бездеятельность».