Волшебники парижской моды

Дом Gagelin был звездой среди участников, демонстрирующих свои экспозиции. Пресса расхвалила его индийские шали, украшения, туалеты, которые были удостоены золотой медали – единственной награды, полученной Францией на этой выставке. Правы биографы Ворта, утверждавшие, что талант его сыграл основную роль в этом успехе.

В 1855 году в Париже состоялась Вторая международная выставка, посвященная Второй империи[103]. Съехались главы всех стран и просто любопытная публика. Из Лондона прибыли королева Виктория и принц Альберт, из Берлина – канцлер Бисмарк

[104]. В то время как английская королева расточала похвалы увиденным экспонатам, Бисмарк многое критиковал и заявлял с удовольствием, что уровень германского общества и двора намного выше, чем двора Наполеона III.

Эта выставка принесла Ворту первый личный триумф: шлейф для платья придворной дамы, расшитый золотом и жемчугом по рисункам самого Ворта, получил первый приз. Тридцать лет спустя он вспоминал, что рисунком этой вышивки чуть было не нанес, без малейшего намерения со своей стороны, оскорбление памяти Наполеона: один из придворных интендантов увидел вдруг в этом узоре мотив бурбонских лилий. Какое посягательство! Шлейф, которым восхищался император, не может быть одобрен государством. Но эту вышивку столько раз имитировали и копировали и во Франции, и за границей, что она стала непременным аксессуаром моды при многих монарших дворах. Тем временем положение Ворта все более упрочивалось, из рядового служащего он превратился в компаньона. И вот он уже во главе довольно большого штата сотрудников процветающего Дома Gagelin. Встала необходимость дополнительного набора специалистов и продавщиц. Продавщица Дома моды! Очень деликатная профессия, между прочим: надо обладать врожденной элегантностью, вкусом, неотразимым обаянием, тактом и навыками психолога. Вряд ли какая-нибудь девушка из благополучной буржуазной семьи, имеющая необходимые данные, согласится на такую работу. Тем не менее одна из продавщиц Gagelin

была дочерью финансового инспектора из Оверни. Унизительная бедность, поиски заработка ради куска хлеба бросили эту девушку, как когда-то самого Ворта, в мир моды. Возможно, грация и ловкость, с какими она драпировала складками прекрасные шали, быстрее нашли дорогу к сердцу Ворта, чем несомненная юная красота новенькой продавщицы. Любовный роман достиг счастливого завершения, и мадемуазель стала мадам Чарльз-Фредерик Ворт, а вскоре и помощницей мужа. Он придумывал для нее платья, шляпки, сотни аксессуаров, и каждый был шедевром. А она умела так элегантно их представлять, придавать им такой блеск, что клиентки были просто очарованы, и заказы посыпались отовсюду.

Платья на кринолинах, Париж, 1855

Однако Gagelin был слишком старым и традиционным домом. За несколько лет молодой энтузиазм Ворта его оживил, но очень скоро сила привычки опять все вернула на свои места. Ворт без конца предлагал новые планы: улучшить продажу моделей; создать новый отдел, чтобы шить наряды по выкройкам; наконец, каждой клиентке преподносить в подарок платье с пришитым ярлычком, а на нем имя автора. Это оказалось слишком, Gagelin отверг идеи дерзкого предпринимателя, и Ворту пришлось уйти. Зимой 1857/58 года он основал собственный магазин, сначала совместно с молодым шведом Отто Бобергом[105]

, но по прошествии некоторого времени от него отделился.

Ворт придумывает улицу де ля Пэ

Чарльз-Фредерик арендовал дом № 7 по улице де ля Пэ: в одном крыле разместилась его семья, а в другом – магазин. Улица де ля Пэ! Это название олицетворяло все самое блестящее и элегантное в парижской жизни, было символом роскоши и сердечного трепета в предвкушении свидания с модой. Знаменитые ювелиры, обувщики, изготавливающие наиболее изысканную обувь, дома мод, чья слава уже гремела по всему миру, превратили эту часть города в место встречи всех женщин планеты – хорошо знакомый адрес для стремящихся к изящному.

Но когда на этой улице обосновался Ворт, она была тихой и респектабельной, вдоль которой располагались аккуратные особнячки. Время от времени проезжал экипаж, да изредка жителей будоражил гул военных парадов, эхом доносящийся с Вандомской площади. Сын Ворта, Жан Филипп, помнил (хотя в то время ему было всего три года) о торжественном марше французских войск, с победой возвратившихся из Италии в 1859 году[106]. Торговля модными товарами шла и в других местах: вокруг Пале-Рояль, на улицах Вивьен и Ришелье. Да и на самой улице де ля Пэ было несколько магазинов: в доме № 20 продавали перчатки, № 21 – белье, № 25, у Графето, – шляпы; в доме № 22 с 1815 года процветало ювелирное дело Франсуа Мелерьо; дом № 17 был занят магазином по продаже белья и тонкого кружева от Дусе[107]. Но ближе к дому № 7, стоявшему совсем рядом с аристократической Вандомской площадью, коммерческая деятельность замирала.