Волшебники парижской моды

Потом Элеонора Дузе играла роль Анны в пьесе Д’Аннунцио «Город мертвых». Действие происходит «в Арголиде, перед руинами Микен. Декорации нарочито неправдоподобные, богатые, много позолоты». Анна, слепая, обладающая сверхчувствительностью любящей женщины, догадалась, что ее муж полюбил молодую девушку и хочет отказаться от борьбы, примириться со старостью. «Посмотри, кормилица, – обращается она к служанке, – разве ты не видишь – у меня седые волосы; так и должно быть, ведь уже пришло время». Ворт работал над костюмами для Анны: «Во всем с Вами согласен, во всем подчиняюсь и больше чем когда-либо делаю все от меня зависящее, чтобы помочь Вам. Не скрою, что поддался из-за этого великому тщеславию… Если я имею счастье продолжать считаться Вашим другом, то я тот, кто Вами восхищается и Вас понимает. Ваша телеграмма подействовала на меня как укол шпаги, я тут же схватил одно из двух платьев, предназначающихся для “Мертвого города”. Хочу сделать эти два платья в точности похожими одно на другое – полагаю, это соответствует психологии роли. В первом акте платье в светло-кремовых тонах, чуть тронутое синевой, вызывает в памяти чувства смотрящего в солнечное, исполненное света небо. Во втором акте такое же платье, но в темно-зеленых и черных с серебром тонах. Я убежден, что меланхолия, которую я испытывал, видя сочетание этих трех цветов, непременно воздействует и на зрителей и еще более обострит трагедию, разыгрывающуюся во втором акте.

Укажите мне, как только Вы одна умеете делать своим тонким и образным языком, цвета, в каких Вам будет комфортно вживаться в эту роль. Помню Ваш жест, которым Вы мне показали платья Росмерсхольм[191]

: тогда была осень, и Вы показали на деревья в саду Тюильри, ронявшие ярко-красные листья. То было непрерывное движение, скопление красного, лилового цветов, всегда покрывающее деревья в это время года. И Вы вспомнили, что Ваши платья выполнены в той же цветовой гамме, напоминавшей старое красное вино. Прикладываю к своему посланию серию образцов тканей различных цветов…» Ворт искренне волновался за ее хрупкое здоровье и сделал приписку: «Если мне придется делать платье из легкой ткани, Вы, чтобы не простудиться, всегда можете надеть под него маечку из розового шелка».

Дузе ответила телеграммой: «Не сомневалась в Вашей доброте. Помните, в первом акте платье находится в самом центре света и солнца, являет великую простоту. Но несколько золотых пятен на рукавах во втором акте гармонируют с ночью, которая понемногу надвигается на всех персонажей в декорациях звездного неба».

В тот же день Ворт написал письмо: «Только что получил фотографии со спектакля “Город мертвых”. Они доставили мне огромное удовольствие – в который раз я увидел великого человека, каковым Вы являетесь. Вы занимали все мои мысли, когда некоторое время назад я впервые читал эту пьесу, оставившую у меня такое сильное впечатление, что, увидев сегодня ее на фотографии, мне показалось, будто присутствую на спектакле, уже виденном. Так воздействует Ваш талант перевоплощения на мой разум, жаждущий красоты. Ваши костюмы (судя по фото) остаются всегда элегантными и очень выразительными. В новой версии я уничтожил широкие, развевающиеся рукава, впрочем, они так хорошо смотрятся на фотографии. Девяносто процентов публики не способны абстрагироваться, слушая пьесу, и лучше воспримут моложавый силуэт (тем более что он соответствует нынешней моде) героини “Города мертвых”.

В новом силуэте я нашел очень узкие линии, тонкие, очень греческие. По-прежнему считаю необходимым, чтобы этот персонаж, такой символичный и психологический, оставался в атмосфере неясности и нерешенности с точки зрения эпохи, когда происходит действие. Не хотел бы, чтобы кто-нибудь позже сказал: “Это костюмы 1922 года, а это костюмы “Города мертвых”».

Вот еще строки из письма Ворта, очень ярко отражающие стремление кутюрье сделать так, чтобы его работы жили в гармонии с вдохновенной игрой актрисы: «Когда Вы сделали мне честь, выбрав меня в качестве дополнения к Вашим ролям, я, бесконечно уважая основную линию роли, которую Вы исполняете, постоянно прилагал все возможные усилия, чтобы тему туалетов отодвинуть на второй план.

Актриса Элеонора Дузе в пьесе Г. Д’Аннунцио «Город мертвых»

Из Ваших посланий я чувствовал, что мы вполне понимаем друг друга и наше сотрудничество остается тесным, несмотря на разделяющие нас расстояния. Разумеется, каждому – своя роль, а моя – оставаться в платье».

Телеграмма от Дузе: «Согласитесь убрать золото с накидки и создать впечатление контраста света между двумя актами. В первом акте – ярчайший свет, во втором – тускнеет до сумерек».