Волшебники парижской моды

Молодой Жак Фат не преминул воспользоваться таким случаем. Свою великую удачу он поймал в 1948 году, подписав соглашение с одним производителем из Нью-Йорка, позволившее молодому кутюрье дважды в год создавать американские коллекции моды. Как следствие за два года его торговый оборот увеличился втрое; один американский журнал писал: «Фат придал нашим женщинам максимально возможный французский облик».

Жак Фат создает свои модели. Фото Вилли Майвальда

Покинув мир деловых людей (первоначально работал страховым агентом), этот белокурый, нежный, грациозный и чрезвычайно одаренный Эндимион[276] самой судьбой был направлен в чудесный мир моды.

В 1939 году к нему пришел первый успех: в небольшом нанятом помещении, где он разместил свое ателье с пятью рабочими и двумя манекенщицами в штате, вскоре стало не повернуться от огромного количества хлынувших к нему клиентов, вынужденных толпиться во дворе, дожидаясь своей очереди.

Даже война не остановила этот поток, а клиентура состояла в основном из жен нуворишей и дельцов, наживающихся на войне. «Я их не люблю, – говорил кутюрье, – но хочу добиться успеха». И он его добился; в 1944 году купил элегантный особняк в Париже.

Виртуоз в искусстве арифметики и администрирования, на тот момент он единственный среди крупных кутюрье оставался на плаву, не имея ни вкладчиков, ни субсидий, ни долгов. «Чудо, – восклицал он каждый раз, когда наступал срок очередных платежей, – но всем моим поставщикам уплачено по всем счетам!»

Но самым большим виртуозом он был в искусстве создания дамских туалетов-гарнитуров. Стоя перед зеркалом, он вихрем кружил шерстяные, шелковые, бархатные ткани, обвивая их вокруг себя. Именно в эти минуты рождались его идеи, внезапные придумки высочайшего класса. Тогда он звал своих лучших рабочих, манекенщиц и вовлекал их во вдохновенную игру – работу настоящего творца.

Все интуитивно, ничего и никогда для своей работы он заранее не подготавливал. Фат не знал ни кройки, ни шитья, но поразительным образом добивался успеха в тысяче опасных случаев, даже его ошибки и те оказывались находками: пришитый изнанкой наружу рукав; юбка, натягиваемая через голову и из-за чрезмерной узости застрявшая на уровне груди; платье, сшитое на живую нитку.

Платье от Жака Фата. Фото Вилли Майвальда

Жак Фат во время показа мод в школе «Парсонс», Нью-Йорк, 1950-е гг.

Страсть к светским приемам и торжествам превращала его в превосходного рекламного агента для самого себя. Сразу вспоминается Пуаре: точно так же как тот, Фат сделал свое имя популярным в мире увеселений и балов-маскарадов, вот только момент выбрал неудачный – люди переживали послевоенную нужду, и власти прекратили на это время все развлечения. Когда смерть оборвала радостный полет его жизни, наполненной творчеством, его жена Женевьев, его лучшая манекенщица, отважилась продолжить его дело, взяв управление Домом в свои руки. Увы, безуспешно: его Дом еще больше, чем у Диора, держался на силе личности своего основателя.

* * *

Атмосфера в Доме Баленсиага была прямо противоположной радушию, царившему у Фата. Интервью с месье Баленсиага – исключено! Несколько слов о том, что происходит в его Доме, – нет! Появлялось чувство, будто над невидимым мэтром витают призраки жертв испанской инквизиции. И кто знает, не вселились ли в его манекенщиц, появлявшихся со скорбными, мрачными лицами, души еретиков, сожженных на кострах…

Баленсиага родился в Испании, в небольшой деревушке. Вот мир его детства: низкие домики, населенные рыбаками, маленькая швейная мастерская, которую держала мать; его учеба в этой мастерской. Неподалеку располагалась вилла маркизы Каза Торрес. Каждое воскресенье молодой Баленсиага видел маркизу в церкви, на мессе и всегда восхищался ее туалетами. Однажды он собрал все свое мужество, подошел к маркизе и спросил: «Это прекрасное платье, что сейчас на вас, – оно сшито парижским портным?» Никогда еще ни один житель деревушки не осмеливался заговорить с этой благородной дамой. Она так растерялась, что сама спросила мальчика: «Как тебя зовут?» – «Кристобаль Баленсиага». – «А сколько тебе лет?» – «Мне четырнадцать лет, но я умею кроить и шить. Сеньора, вы позволите мне скопировать ваше платье?»

Маркиза пригласила мальчика к себе и дала ему это платье, на нем был ярлычок Дома «Дреколь». Кристобаль сделал по нему лекало, а затем сшил платье из куска материи, который дала ему мать. Два или три раза он ходил на виллу к маркизе для примерок. Платье удалось – такое элегантное, что маркиза его купила, а вскоре появилась в нем на воскресной мессе. Прошло несколько лет, и Баленсиага открыл в Сан-Себастьяне небольшой Дом моды. Когда началась Гражданская война в Испании, у него уже было приличное состояние, которое позволило ему укрыться в Париже и обосноваться в элегантном доме на улице Георга V.