Волшебники парижской моды

Еще в юности он понял, какое исключительно важное значение имеет ткань для развития моды. В Париже около 1909 года появились окрашенные ткани, а русский балет и Пуаре стали вдохновителями рождения моды на них. В провинции, в Шатору, где отец Марселя Буссака держал небольшую ткацкую фабрику, мода поражала своей невыразительностью: женские повседневные платья были мрачных расцветок, а вечерние наряды шились из традиционного черного шелка. Двадцатилетний Буссак решил действовать, предчувствуя, какую роль сыграют цветные ткани в моде, подготовил на отцовской фабрике коллекцию одноцветных светлых и многоцветных хлопковых тканей. Но его притягивал Париж; вскоре он женился вторично на Катиль Менде. Наделенный от природы исключительным коммерческим инстинктом, Марсель Буссак перенес свое дело в провинцию Вогезы, где были более благоприятные условия для работы. Ему удалось убедить местных фабрикантов начать производство многоцветных тканей. Причем он стремился продавать новые ткани по ценам ниже, чем держали конкурирующие предприятия, в результате чего за месяц было продано более семи тысяч метров яркой, цветной материи. Платья из тканей веселых расцветок стали носить не только элегантные дамы, но и женщины простого происхождения. Позже Буссак скажет: «Внешний вид Франции претерпел метаморфозу».

В двадцать пять лет он стал миллионером, обладателем одного завода, одного «роллс-ройса» и своей первой скаковой лошади. Во время войны 1914 года он получил от армии заказ на поставку большой партии тканей. Но после окончания военных действий перед ним встала проблема, куда девать огромный запас неиспользованной ткани, оставшейся на складах: по-видимому, в мирной жизни она никуда не годилась.

Это была еще одна авантюра: Буссак решил сшить из этой ткани бежевого цвета огромное количество блуз, рубашек, фартуков, летних платьев, открыл сеть магазинов под названием «Самолетные ткани»[274]

и создал новую моду. Все буквально накинулись на эту одежду: в период послевоенной бедности это был поистине чудесный подарок судьбы. Склады скоро опустели, и Буссаку понадобилось изготовить новую партию ткани.

Прибавив к этой прибыли доходы от биржевых спекуляций, Буссак стал обладателем колоссального состояния. В тридцатые годы XX века, во время мирового экономического кризиса, по ничтожно малой цене он скупил множество доведенных до банкротства фабрик, расширил здания и заменил оборудование на более современное.

В 1940 году после вторжения немцев на территорию Франции он задумался: кто выиграет войну? Союзники, потому что море в их руках. Кто выиграет битву? Немцы. Следовательно, ожидая, что будет дальше, нужно с ними договориться. Бо́льшая часть его заводов вновь приступила к работе. После освобождения сорок пять его заводов выпускали ткань уже для армий союзников.

Буссак был всемогущ: глава заводов, специализированных ателье, филиалов, размещавшихся даже в Северной Африке и в бывших колониях имперской Франции. Он контролирует другие отрасли промышленности, финансирует газеты и журналы, более того, под его цветами участвуют в скачках лучшие лошади Франции, которые принесли ему баснословную прибыль, выиграв Гран-при на дерби в Эпсоме. Доходами от продажи жеребцов-производителей – только один из них принес впоследствии США сорок тысяч долларов – он покрыл все свои покупки в долларовой зоне.

Какая стратегия! На что бы Буссак ни ставил – на войны или мир, кризисы или подъем экономики, на лошадей или Высокую моду, – ставки всегда оказывались выигрышными.

Кристиан Диор. Фото Вилли Майвальда

* * *

Буссак и Кристиан Диор – это симбиоз капитала и искусства. Пока Диор готовил свою первую коллекцию в роскошном здании, купленном для него Буссаком, в его дворе, в тени работ по крою, шитью, примерок, поднималось еще одно огромное семиэтажное здание. Разве когда-либо хоть один кутюрье начинал с такой высокой ступени?

Девушки на велосипедах в юбках-брюках, Париж, 1942

Выгодное начало, ничего не скажешь. И тем не менее заложенные фундаменты, на которых Диор создавал свои шедевры, оказались бы бессмысленной затеей, не обладай новоявленный кутюрье тонкой интуицией творца и природным художественным вкусом. И здесь расчет Буссака в очередной раз оказался верным.

В феврале 1947 года Диор открыл свой Дом и представил первую коллекцию, которая принесла ему звание изобретателя new look.

Изобретение? Конечно, нет! Моду никогда не изобретает кутюрье, каким бы гениальным он ни был. К кампании Буссака, вводящей ткань в широкое потребление, это относится даже в большей степени. Никогда мода, как бы сильно она ни нуждалась в ткани, не допускала вмешательства в свои дела войн или кризисов, и наоборот – мода, не испытывающая недостатка в тканях, никогда не шла на поводу у текстильных магнатов.