Волшебство на один укус

– Если корпорация «Лучшесс» запустит этот рецепт в производство, на «Лунастиках» помешается вся страна, – сказала Роз. – И тогда пиши пропало.

– По-моему, для начала тебе надо бы помочь ей. – Пушистой серой лапой Гус указал в сторону кухни.

За прозрачной стеной было видно, как внизу Мардж носилась туда-сюда и, выставив миски в ряд на разделочном столе, смешивала ингредиенты, пытаясь делать все сразу.

– Как? – вздернула брови Роз.

– Во время перевода Балтазар обычно бормочет себе под нос. Если я правильно расслышал, он говорит: «К любому яду всегда есть противоядие», – сказал кот. – Просто переверни страницу.

Роз последовала совету и на обороте листка прочла текст, написанный мелким шрифтом:

АБРИКОСОВЫЙ ДЖЕМ «ДРАГОМИРЕШТИ» для отмены действия заварного крема «ВЕЧНАЯ ПРЕДАННОСТЬ»

И вслед за тем, как обезумевшая толпа растерзала Богдана Бурешту и подожгла его пекарню, а также иные постройки в городе, сварил славный пекарь Николай Чудс абрикосовый джем и начинил им фруктовые пироги Богдана. И, отведав того чудесного джема, охладели жители Драгомирешти к заварному крему Бурешту и горячо полюбили абрикосы. И отстроили они свой город заново и сделались главными поставщиками абрикосов во всей Румынии.

И смешал сэр Чудс в медном чане два кулака абрикосового пюре с одним кулаком сахара. И добавил в смесь одну историю, рассказанную тем, кто познал СТРАСТНУЮ ЛЮБОВЬ, и сварил джем, и остудил оное варево.

– А толку? – простонала Роз. – Ну кто, кто познал страстную любовь? Уж точно не я. – Самый пылкий момент между ней и Девином Стетсоном произошел в «Пончиковой», когда Девин случайно коснулся ее руки, возвращая сдачу.

– Я. – Гус мечтательно облизнулся. – Неси банку.

Всю ночь из пекарского крыла доносился мерный храп, а девочка и кот так и не сомкнули глаз. Желудок Роз громко урчал, словно требовал: «Накорми меня!», однако вскоре она обнаружила пакетик с крекерами, оставленный ею в первый вечер. «Хрустики от Кэти Киган» – значилось на пакетике. Роз опасливо разгрызла один крекер и с удивлением обнаружила, что вкус очень даже неплох. Конечно, к печенью не хватало молока, но в любом случае эти крекеры оказались вкуснее всего, что Роз пробовала с той минуты, как очутилась на фабрике. Парочка крекеров на время утолила ее голод.

В кладовой на экспериментальной кухне Роз обнаружила пустую банку из красного стекла. Девочка смазала ее изнутри тонким слоем миндальной пасты, после чего принесла наверх, и скоттиш-фолд принялся рассказывать – разумеется, над банкой, – историю своей первой любви.

– Ее звали Изабеллой, – начал Гус, – и была она итальянкой породы мэнкс с изумительно красивой пятнистой шубкой. Эта пушистая искусительница вскружила голову немалому числу котов, но оставила в их сердце лишь шрамы от своих острых когтей. Однажды я увидел, как она нежится в лучах солнышка на кирпичной стене римской церкви, и с первого взгляда влюбился по уши. Я поклялся, что покорю ее, даже если ради этого придется погибнуть. – Гус выдержал театральную паузу, почесал шею и продолжил: – И в самом деле чуть не погиб.

Гус поведал о своем путешествии в Америку, о женихе Изабеллы – состоятельном, но жестоком сиамском коте, и о нескончаемых переглядываниях влюбленных на палубе корабля. Когда он умолк, Роз еще долго молча таращилась на него.

– Ничего себе, – наконец произнесла она. – Так что же стало с Изабеллой?

– Какое-то время мы провели вместе, – вздохнул Гус, – но судьба оказалась против нас. Мэнксу и скоттиш-фолду не ужиться вместе: оба чересчур горды, чересчур упрямы. И все же мы чувствовали себя счастливыми. Наша любовь была похожа на печь для пиццы: днем раскалена докрасна, а ночью пуста и холодна. Страсть к Изабелле разбила мне сердце, и я стал тем скоттиш-фолдом, которого ты сейчас видишь перед собой.

Роз захлопнула банку, сунула ее под мышку и помчалась к металлическому столу, где стояла миска с абрикосовым пюре – малопривлекательной сопливо-вязкой субстанцией. Роз долго смотрела на оранжевую массу, после чего аккуратно открыла банку из красного стекла, наполнила миску эссенцией страстной любви Гуса и стала ждать.

– Ой, божечки! – вскрикнула Мардж. Занятая приготовлением печенья, она продолжала носиться по кухне, и ее пухлые щеки мелко тряслись на бегу.

– Что случилось? – Роз оглянулась на старшую пекаршу – та откинула со лба пряди взмокших от пота волос.