Вор звездной пыли

На базаре стало так тихо, что Мазен не смел даже дышать. Когда он попытался пробраться к дороге, Айша схватила его за край туники и оттащила назад. В ее взгляде читалось предостережение. Мазен снова посмотрел на мальчика, а потом – на зевак, прячущихся в торговых рядах и выглядывающих из окон. Толпа застыла в шоке или в страхе. К мальчику никто не приближался.

Так было, пока на дороге не появился мужчина. Он прошагал прямо к умирающему джинну, вырвал у него из спины стрелу с такой легкостью, словно срывал розу в саду, и перерезал мальчишке горло прежде, чем тот успел закричать.

– Не о чем тревожиться! – объявил убийца нараспев. – Чудовище мертво.

Он перекинул труп через плечо и повернулся, собираясь уходить. После его объявления базар ожил, внезапно наполнившись разноголосицей: покупатели хлынули на улицы – смотреть, как убийца уходит с трупом. Когда он поравнялся с Мазеном, тому почему-то захотелось спрятаться. А убийца остановился и посмотрел на них. У него были блестящие белые зубы и глаза, похожие на черные пуговицы.

– Айша! Прекрасная ядовитая Айша! Я сразу приметил знакомое лицо. Как дела? Мы не встречались уже много месяцев.

– Тавил.

Голос у Айши был напряженным и холодным.

Тавил захохотал – раздражающе громко, так, что у Мазена кровь закипела.

– Только ты можешь так холодно приветствовать собрата-вора, бинт Луас. – При виде Мазена его улыбка поблекла. – Похоже, нам есть что обсудить. Дождись меня, а? Мне надо у трупа кровь спустить.

Опять улыбаясь, он ушел, а окружающие благодарили его за то, что он избавил Хибан от грязного джинна. «Благословенный вор! – говорили они ему. – Спаситель! Герой!»

– Убийца, – пробормотала Айша. Ее глаза – и карий, и черный – горели яростью.

54

Лули

Компас привел их к каменистому склону в двух часах ходьбы от Хибана. Лули поднималась по крутым тропам, усыпанным гравием и красной пылью, брела по извилистым дорогам, пробиралась мимо обрывов, заполненных бурными потоками.

Путь был не самым опасным в ее жизни, но зато самым трудным – из-за боли, которая пронзала ее травмированные лодыжки при каждом шаге. Когда они почти поднялись наверх, у нее дрожали ноги, а лоб и шея покрылись потом.

По правде говоря, Лули не следовало пускаться в этот путь. Однако ей это было необходимо. Доказать себе, что она не беспомощна. Что ей не обязательно полагаться на Кадира.

И все-таки они были тут. Оба. Кадир отказался отпускать ее одну и шел поодаль, молча глядя, как она мучается. Он не пытался ей помогать и, прекрасно видя, что она не настроена на беседы, не стал с ней заговаривать. Даже накануне, на базаре, он молчал, довольствуясь тем, что сопровождает ее: просто следил, чтобы ни она, ни принц «не наделали глупостей», как он выразился.

Лули так погрузилась в свои мысли, что не заметила выбоину в скале. Она шагнула слишком широко и соскользнула бы с края, если бы Кадир не схватил ее сзади. Она только потом поняла, что и сама тогда потянулась к нему.

Они стояли, дрожа и глядя друг на друга.

А потом Лули отстранилась, сжала руку в кулак и пошла дальше.

Она все еще не успокоилась, когда они добрались до вершины скалы – такого высокого плато, что оттуда был виден весь Хибан: извилистые потоки, пятна зелени, оживленный базар в центре с толпами людей и чудесными выкладками. Она посмотрела на воду, низвергавшуюся со скалы, а потом на ее источник – большое озеро, до которого оставались считаные шаги.

– Вода бесконечна, – сказал Кадир, увидев ее недоумение. – Несомненно, создана кровью джиннов.

«Как те проклятые песочные часы». Когда-то Лули сочла их бесполезными. Теперь, зная подлинную природу реликвий, она понимала, что это отнюдь не так.

Она вытащила компас – последнюю магическую вещь, которая у нее осталась, не считая кинжала Кадира, – и прищурилась, глядя на стрелку. Та указывала на озеро. Конечно же, реликвия скрывалась под водой!

– Есть идеи?

Кадир стоял позади нее, возмущенно глядя на озеро. Ему всегда не нравилась вода.

Лули вздохнула и принялась избавляться от слоев одежды. Оставшись в тех, без которых уже было нельзя обойтись, она сняла башмаки, положила компас и кинжал и медленно двинулась к озеру.

– Осторожнее! – крикнул Кадир.

Влажный песок забивался между пальцами ног. Лули шагнула в воду. Она видела камни, водоросли, а потом… Проблеск серебра. С этого расстояния невозможно было определить, что это, – только что оно погрузилось в ил. Она пошла вперед. Шаг, второй… А потом песок под ногами сместился, и она заскользила. Когда ей снова удалось остановиться, вода дошла уже до груди.

Она тихо выругалась.

– Лули? – окликнул Кадир с берега.

– Все нормально, – проворчала она и пошла дальше. Вскоре вода поднялась до подбородка, но реликвия была уже близко. Теперь было видно, что это кольцо.

Она замерла, мысленно считая («Талата, итнан, вахид…»[1]), и нырнула. Лули погрузилась в темноту, которая хватала ее холодными невидимыми руками. Отбросив страх, она поплыла в глубину, перемешивая песок в слепом поиске кольца. Уши давило все сильнее. И у давления был звук: стон, который вгрызался ей в кости.

«Давай, давай…»