Вор звездной пыли

Она подбросила монетку, и та легла человеческой стороной вверх. Лули спрятала вздох облегчения.

– Ладно. Идем. Мы потеряли достаточно времени.

Кадир выгнул бровь:

– Пора зарабатывать золото?

Лули ухмыльнулась сквозь слезы.

– Да. Идем продавать реликвию.

55

Айша

Тавил Айше никогда не нравился. Назвать это неприязнью было бы недостаточно. «Ненависть» – точнее. Она ненавидела Тавила с того дня, как Омар сделал его вором. Он был невыносимо самовлюбленным подонком, убивавшим джиннов ради славы, а не ради справедливости. Тавил убивал напоказ, превращая это каждый раз в спектакль.

Нынешнее убийство, как и остальные, было постановкой. Тавил привел мальчишку-джинна на базар, выпустил из него кровь в присутствии зрителей, а потом имел нахальство раскланиваться. Что еще хуже, люди ему хлопали. Прежде Айша сочла бы такую реакцию досадной. Сейчас в ней вскипала глубокая, темная ярость. Она винила в этом Воскресителя, чья ненависть подпитывала ее собственную.

«Что за мерзкий человечишка, – шипела та у Айши в голове. – Надо его убить!»

– Не искушай, – пробормотала Айша под рукоплескания толпы.

Позже Тавил вернулся, чтобы с ними поговорить. Когда он спросил у Айши, почему их план по подмене Омара на Мазена рассыпался, Айша просто сказала:

– Были непредвиденные обстоятельства.

Тавил на принца почти не обратил внимания. Он даже настоял, чтобы они с Айшой договорили «где-нибудь в более укромном месте». Мазену он объяснил, что это «воровское дело».

Раздражение принца ясно читалось по его поджатым губам. Айша почти огорчилась, когда он не стал возражать. Она уже было решила, что у него начал появляться характер; похоже, ошиблась.

Айша пообещала принцу вернуться и пошла за Тавилом через базар, а потом – по мосту, за которым начинался другой район Хибана. Было несложно держаться за ним в толпе: по островам города передвигаться было проще, чем по тесным ярусам Мадинны или извилистым улочкам Дхима. Хотя центральный базар и был самым оживленным, во всех районах имелись лавки и жилые кварталы, чтобы путешественникам было проще закупать припасы и находить жилье.

Тавил провел ее по четырем мостам и четырем районам, пока они не оказались на рыбном рынке, где торговали местными морепродуктами. Айша стащила миску мелких креветок и поглазела на горы мертвоглазой форели и речной рыбы, мимо которых они шли.

В конце концов он привел ее к сараю у причалов. Тавил прошел через заднюю дверь, миновал затянутый паутиной коридор и открыл потайной люк на кухне. Айша не спешила войти, хоть и сама толком не знала почему. Она уже бывала здесь. Даже останавливалась, проезжая через Хибан во время охоты. Это ведь было воровское убежище!

И все же ей было тревожно.

Из темноты донесся смех Тавила:

– Боишься, что я убью тебя в темноте?

Айша ощетинилась. «Это он должен бояться, что я убью его в темноте!» Она спустилась по лестнице и, только закрыв за собой люк, поняла, что не знает, чьи это были мысли, ее собственные или ифрита.

«А какая разница? Мы с тобой – одно».

Айша раздраженно скрипнула зубами.

«Нет».

Подавив досаду, она вошла в подземное помещение: воровской склад, наполненный гобеленами, мебелью, оружием, свитками и реликвиями, разложенными на покатых полках витрин. Хотя это место принадлежало всем ворам, оно оставалось твердыней Тавила: Хибан был его охотничьим угодьем.

Когда она вошла, Тавил развернулся к ней со все той же раздражающей улыбочкой. Айша тут же бросила ему вопрос:

– Что это за дьявольщина была на базаре?

Он невинно заморгал.

– Порой горожане забывают, что мы существуем. Я решил им о нас напомнить. Но это не важно. Смотри сюда. – Он запустил руку в кошель на своем поясе, достал стеклянный шар и бросил его Айше. – Похоже, нашему Королю эта реликвия понравится, а? Она показывает тебе твои воспоминания.

Айша не смогла проверить утверждение Тавила, потому что, прикоснувшись к шару, увидела не свои воспоминания. Воспоминания принадлежали владельцу шара: мальчишке-джинну по имени Анас. Из этих смутных воспоминаний Айша поняла, что он носил шар с собой, потому что это была память о матери. Потому что это была единственная вещь, которую ему удалось унести с собой в мир людей.

Последняя мольба Анаса звучала у нее в голове. «На помощь! Прошу, помогите!»

Айша перебросила шар обратно Тавилу и сунула руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь. Она знала об истинной природе реликвий с тех пор, как Омар ее завербовал. Раньше ее не тревожило то, что в них находятся души. Но как игнорировать этот факт сейчас, когда одна из этих проклятых штук с ней говорит?

«Ты утверждала, что мертвые не разговаривают, – голос Воскресителя мягко коснулся ее разума. – Но откуда тебе было знать, если ты не имела способности слышать?»

Тавил интерпретировал ее беспокойство как раздражение. Он рассмеялся:

– Не завидуй.

Айша откашлялась.

– А давай поговорим о том, что действительно важно? Как Омар?