Вор звездной пыли

А потом пришла боль в щеке. И кровь потекла к подбородку.

– Кадир!

Она отпихнула джинна в сторону, так что следующая стрела просвистела мимо его лица. Кадир споткнулся, повернулся – и моргнул. Из его глаз ушел туман.

Невидимый лучник не дал им времени на раздумья. Прилетела еще одна стрела, и еще, и еще – воздух наполнился ими. Кадир вяло шевельнулся, подняв руку и создав стену огня, чтобы сжечь летящие стрелы.

Вот только те спокойно пролетели через огонь. Одна застряла у Лули в рукаве, другая оцарапала ей ногу. Кадиру одна попала в плечо, вторая – в живот, а третья – в грудь. Лули вскрикнула, а он упал на колени. По его лицу стекал пепел. Она склонилась над ним: его пламя ослабело и угасло. Лули с ужасом увидела, как из его ран течет серебряная кровь

Стрелы были из железа.

Лули услышала смех: негромкий и презрительный.

– Ну, какое разочарование! – Она повернулась. К ним шел человек с широкой белозубой улыбкой. Он шел с натянутой тетивой, и наложенная стрела была направлена на Кадира. – Не двигайся, купец.

Лучник остановился в нескольких шагах и энергично взмахнул рукой. К ним двинулся еще один человек. Уже через мгновение Айша бинт Луас встала позади Кадира, приставив клинок к его горлу.

– Может, ты и бессмертен, ифрит, но даже тебе нужно время, чтобы восстановиться.

Лули охватила ярость, темная и корежащая. Лицо Айши было абсолютно бесстрастным, она приподняла брови.

– Салам, аль-Назари.

– Предательница! – выплюнула Лули.

Мужчина захохотал.

– Предательница? А на кого, по-твоему, она работала? Мы – «Сорок воров», мы служим одному человеку, и только ему.

Лули воззрилась на незнакомца – вора с железными стрелами, явно рассчитанными на то, чтобы вывести из строя джинна, а потом перевела взгляд на Айшу, которая терпеливо стояла позади Кадира.

Ждут. Они оба ждут.

«Омар, – подумала она, и у нее оборвалось сердце. – Здесь Омар бин Малик».

66

Мазен

Мазен бросил лампу на пол и закрыл лицо руками. «Мы столько преодолели – и все зря!» Эта мысль обратно повергла его в отчаяние. Что бы ни случилось, он все равно будет считаться преступником. Снаружи его ничего не ждет: отец мертв, дом захвачен, брат исчез, титул отобран.

Мазен долго сидел на месте, дрожа, едва дыша, окаменев. Хотя минуты не поддавались отсчету, у него создалось впечатление, что голову он поднял спустя довольно долгое время. И тут он сообразил, что Лули не вернулась.

Немного поколебавшись, он поднял бесполезную лампу, встал на ноги и направился к выходу. Сделав всего несколько шагов, он заметил мужчину, сидящего на ближайшей горке песка и молча наблюдающего за ним.

Омар.

Мазен перестал дышать.

Одна бровь у Омара поднялась так, что по лбу прошли морщины.

– Салам, Мазен. – Он встал и отряхнул одежды. – Ты бледен, как призрак.

«Беги!» – сказал ему внутренний голос. Но еще один, не пользующийся словами, требовал остаться. Этот голос был черным и туманным, и таким громким, что заслонил собой разум.

– Ну и как прошло твое приключение? – спросил Омар.

В глазах у Мазена зарябило. Он увидел Хакима, бегущего от бунтующих солдат. Отца, лежащего на окровавленных простынях. Омара, надевшего его лицо и залитого кровью султана.

– Забавно. Обычно ты более разговорчив.

Омар остановился в нескольких шагах, сцепив руки за спиной и расправив плечи, словно генерал. Словно султан.

– Позволь рассказать тебе, что будет дальше, Мазен. Во-первых, ты отдашь лампу. Во-вторых, мы вернемся в Мадинну, где тебя будут судить за твои преступления. Не будешь послушным – я убью купца.

Отдав распоряжения, он улыбнулся – той же обаятельной улыбкой, какую использовал во дворце. Мазен рассвирепел.

– Как ты смеешь!

Слова прорвались сквозь темное мельтешение у него в голове.

Омар моргнул и улыбнулся:

– А конкретнее?

И эта улыбка – эта проклятая ухмылка – стала последней каплей. Рассудок Мазена отключился. Остались только черный жужжащий голос и желание уничтожить. Он рванул вперед, не задумываясь, и с воплем бросился на Омара. Мир обрушился в темноту. Ярость. Отчаяние. И скорбь, такая глубокая, что все окрасилось в серый цвет.

А потом пришла острая боль в животе. Мазен понял, что Омар ударил его под дых. Он попятился, засипев.

– И ты до сих пор не научился драться, ахи?

Омар ударил его снова, на этот раз по лицу. Падая, Мазен ощутил во рту вкус крови.

Когда Омар снова потянулся к нему, Мазен схватил его за руку, впиваясь ногтями в кожу.

– Ты, лживый змей!

Он расцарапал эту кожу до крови.

Мазен сдался, только когда Омар вывернул ему руку и что-то хрустнуло. Боль пронзила его плечо – такая ужасная, что он заорал. Когда Омар отступил, на глазах у Мазена были слезы. Одной рукой он держал лампу, другой прикрывал царапины.

– Ты убил нашего отца! И чего ради? Ты ничего не получил!

– Ты и правда так думаешь, Мазен? – Омар засмеялся. Смех был тихим и глухим. – В отличие от тебя, я никогда ничего не делаю без причины. Я просто взял то, что по праву было моим. – Он устремил на Мазена равнодушный взгляд. – Старый дурень собрался назвать султаном тебя.