Вор звездной пыли

От этого слова у Айши по коже побежали мурашки: она узнала это именование.

Омар повернулся к Кадиру, который уже встал на ноги и вытаскивал из себя стрелы Тавила. Серебряная кровь лилась из его ран, которые уже начали заживать.

– Риджа, – тихо сказал он.

«Риджа». Голос Воскресителя прозвучал печальным эхом: ее горе было раной у Айши в сердце.

Дымная масса содрогнулась при этом имени.

– Джинн лампы, – сказал Омар. – Приказываю тебе убить повелителя джиннов, стоящего передо мной.

Существо тут же превратилось в пантеру, и та, рванувшись, сбила Кадира на землю. Кадир схватил нацелившуюся на его горло пантеру за челюсти, однако руки у него дрожали, а лицо побледнело от ужаса.

Купец с трудом встала и бросилась к нему. Не задумываясь, Айша погналась за ней. Проще было действовать, чем думать. Проще следовать плану, не сомневаясь в нем.

Голос Воскресителя коснулся ее пустого разума. «А мне казалось, ты вернулась к жизни, чтобы проложить свой собственный путь».

– Мой, а не твой! – отрезала Айша.

Вор догнала купца и смогла схватить ее сзади. Она приставила ей к горлу клинок. Лули попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Они вместе смотрели, как Кадир сражается с собратом-ифритом. Когда Кадир создал стену огня, джинн лампы прошел через нее в виде огромной огненной птицы, нацелившись когтями Кадиру в лицо. Тот вскинул руку, отбрасывая Риджу порывом ветра, и птица громко завопила.

– Сдавайся, купец, – прозвучал у нее за спиной голос Тавила. – Садись и насладись зрелищем. Перевертыш наверняка хорошо нас развлечет.

Перевертыш. Снова это именование. Оно звучало в истории Кадира о семи ифритах.

В варианте джиннов.

Она содрогнулась, когда Тавил подошел ближе. Она помнила его нервный смех при ее прикосновении к его пылающей коже. Как он отпрянул, когда она сжала его руку.

«Наконец-то, – сказала Воскреситель, – ты видишь ясно».

Тавил приближался. Он был все ближе и волок за собой Мазена. Ближе. Ближе.

Удивление Айши переросло в возмущение. Она повернулась, убирая саблю от шеи купца, и вдруг полоснула ею Тавила. Тавил охнул и зажал рану на руке, но не так быстро, чтобы она не успела заметить серебряную кровь, просочившуюся между его пальцами.

Айша крепче сжала рукоять сабли.

– Так я и знала.

Тавил побледнел.

– Я могу объяснить…

Но она не нуждалась в объяснениях: она уже и так все поняла. Не дрогнув, она сорвала кинжал с пояса и ударила Тавила в шею. Серебряная кровь выплеснулась из его рта, и он упал на землю.

«Он это заслужил». Радость ифрита наложилась на гнев Айши.

Побледневший Мазен шагнул прочь от тела вора. Округлившиеся глаза купца перебегали с Айши на труп и обратно. В напряжении все смотрели, как истекает кровью Тавил. А потом они разом повернулись к Омару, который не тронулся с места. Взгляд Айши был полон ярости.

– Я собирался тебе рассказать, когда все закончится, – проговорил он пугающе спокойным голосом.

«Когда закончил бы тебя использовать», – прокомментировала Воскреситель.

Айша посмотрела на серебряную кровь, собравшуюся на земле. Ей вспомнилось узнавание во взгляде Джунейда, когда она сообщила ему о существовании ошейника. Вспомнилось странное ранение на руке Самара, которое зажило слишком быстро.

– И сколько среди нас джиннов?

Омар смотрел на нее стоически.

– Больше половины.

Айша недоумевала. Она стала одной из «Сорока воров», чтобы убивать джиннов. Каким это образом столько ее соратников оказались джиннами? И убивали других джиннов?

Омар подошел ближе.

– Джинны, сбегающие в земли людей, – преступники своего мира. И что странного в том, что я сотрудничаю с теми джиннами, которые хотят их истреблять? Наши цели совпадают. – Он помолчал и посмел улыбнуться. – С тобой все иначе, Айша. Я не заключал с тобой сделки, я тебя избрал.

«Я тебя избрал». Сколько времени она цеплялась за эти слова, считая их правдой? Она всегда думала, что Омар завербовал ее, потому что увидел в ней родственную душу. Она никогда не считала его другом, но доверяла ему.

А он обратил это доверие против нее. Он использовал ее, хоть и знал о ее ненависти к джиннам.

Омар сделал к ней еще шаг. Айша отреагировала на это, метнув ему в лицо кинжал. И была раздосадована, когда тот пролетел сквозь тело.

– Иллюзия? – пробормотал Мазен.

– Магия ифритов, – отозвалась Айша.

Она всегда считала неуловимость Омара неестественной, но никогда над этим не задумывалась. И вот теперь она не могла оторвать глаз от серьги – реликвии – в его ухе, которая и обеспечивала ему эту неуловимость. Сколько еще иллюзий он создал с помощью этой магии? За все годы их совместной охоты Айша ни разу не видела, чтобы у него текла черная кровь. Может, это тоже было уловкой? Хитрым обманом, созданным с помощью серьги его матери?

Последняя деталь мозаики встала на место.

«Давай покажем им правду», – предложила Воскреситель.

Айша положила руки на плечи Мазену и Лули.

– Смотрите, – сказала она, и проклятая магия, бегущая по ее жилам, окутала все их чувства, позволяя увидеть призрак позади Омара. Между ними оказалось поразительное сходство: лицо одинаковой формы. Одинаково тонкий нос.