Вор звездной пыли

Лули вспомнила, что гуль прикинулся ее отцом. Он пытался куда-то увести ее – до того как она вышла из транса, – в этом сомнений не было.

Она посмотрела на Айшу.

– Гуль пытался тебя куда-то вести?

Губы Айши скривились.

– Далеко не ушел, но да.

По особо мрачному взгляду вора Лули догадалась, что гуль тоже был искажен иллюзией. Ей стало интересно, кого та видела. Кого-то из близких? Или презренного хозяина, убийцу джиннов?

Айша бесстрастно спросила:

– Что ты хочешь сказать?

Лули представила себе свое любопытство как язычок пламени – и затушила его. Ей меньше всего нужно еще прочнее привязывать себя к убийце джиннов. Она качнула головой:

– Думаю, гули – это ключ к поискам пути отсюда.

Айша выгнула бровь.

– Выбраться отсюда можно только в сопровождении гуля?

Разве она это имела в виду? В физическом плане у гуля не было ничего такого, чего не было бы у них самих. Он нес фонарь, но фонарь есть и у них. Он шел по коридорам точно так же, как сейчас идут по ним они. А еще он…

– Песня!

Осознание пришло как удар молнии.

Айша скрестила руки.

– Наверное, если это завывание можно назвать песней. Ну и что?

Ей пришла в голову нелепая идея. Настолько нелепая, что она чуть было не засмеялась в голос. Однако сейчас не было только песни, так почему бы не попробовать?

Она повернулась к бесконечной тьме и набрала в грудь воздуха. Не обращая внимания на вспыхнувшие щеки и спазмы в животе, она позволила песне Кадира угнездиться у себя в мыслях. Сосредоточилась на словах, стараясь не думать о том, что их пел Кадир.

Звезды, они горят в ночи

И освещают шейху путь…

Слова приходили – поначалу медленно, а потом все быстрее: неподвижное озеро превращалось в стремительный поток. Она отрешилась от хохота Айши и сосредоточилась на песне.

«Иди к ней, иди, – твердят они, —К звезде твоих очей.Иди к ней, иди,

К компасу сердца твоего…»

Лули казалось, что она парит. Песня превратилась в карту, слова – в тропу через смутное, незнакомое воспоминание. Она пела – развалины вокруг размывались и превращались в великолепный дворец из мрамора и золота. Все было ослепительно-ярким.

Солнце согревает песокИ распаляет сердце шейха.Она ждет в тени, солнце говорит:«Возлюбленная из твоих сновЖдет в тени, в тени…»

Ноги Лули двигались сами по себе, ведя ее по дороге, которая вилась через прошлое и настоящее. Она проходила через комнаты, одновременно полные и лишенные красок, через дворы, заросшие растениями и усыпанные пеплом. Они миновали залы с толпами веселых танцующих, а в следующий миг – с безжизненными скелетами, коридоры, сияющие новизной и поблекшие от времени. А потом наконец оказались у ненадежной на вид лестницы.

В голове у Лули зазвучал голос, заставивший все мысли разлететься.

«Добро пожаловать, мои гости! – Это был женский голос, низкий и звучный. – Коварные убийцы джиннов! Высокочтимые преступники! Вы пришли искать славы? Невообразимого могущества? – Женщина захохотала, и, несмотря на то что этот голос звучал у них в голове, от него задрожали стены. – Боюсь, вы опоздали. На эту награду уже есть претендент. Но раз уж вы сюда пришли, то, конечно же, заходите в мои покои. Плохой я была бы хозяйкой, если бы не развлекла своих гостей!»

– Омар? – пробормотала Айша.

Одновременно с этим Лули подумала: «Королева Дюн».

Лули бросилась вверх по лестнице, не переставая думать о женщине с картины – той, с призрачно-белой кожей и черными провалами вместо глаз. Королева Дюн. Сказание Старого Рубы о повелительнице джиннов просыпалось в ее мысли, словно песок.

Сказание о королеве дюн

Неизвестно где, но давным-давно.

Некогда жила рабыня по имени Наджи, принадлежавшая жестокому купцу. День и ночь Наджи страдала от его рук, ибо он бил ее безжалостно и беспричинно. Много мучительных лет служила она ему, пока однажды, в разгар песчаной бури, не убежала. Она бежала до тех пор, пока не упала без сил в укромной долине, моля богов о помощи.

К немалому ее удивлению, один из богов откликнулся и нежным, как шелк, голосом провел ее дальше по долине к чудесному дворцу, скрытому за пеленой песка. Наджи пришла в такой восторг, что забыла об усталости и осматривала дворец с радостной невинностью ребенка. В конце концов она попала в тронный зал, который был полон такого великолепия, что рядом с ним блекло даже богатство ее бывшего владельца.

В дальнем конце зала стоял прекрасный трон, а на нем восседала женщина с фарфорово-белой кожей и полуночно-черными глазами.

– Добро пожаловать, моя уважаемая гостья! – воскликнула женщина, и Наджи узнала тот голос, что привел ее во дворец. – Останься и отдохни, хабибти. Я приготовлю тебе угощение и развлечения.