Воскрешающая

− Нами было тщательно изучено более тысячи проектов, – продолжал секретарь комиссии. – Не буду утомлять вас перечислением основных претендентов на звание. Скажу, что после долгих обдумываний, путём голосования, мы единогласно решили присвоить звание Магистр Вселенной…− на несколько секунд он, как полагается, интригующе замолчал. – Татхенгану Мегрике Дордодотернзис!

Толпа взорвалась громом радостных восклицаний и аплодисментами. Я же вздрогнула, как от удара бичом. Внутри меня всё похолодело. Было поздно что−либо делать. Да и что я могла? Мне даже не известно, в чём состоит его проект. Глупая мысль мелькнула, будто издеваясь: может я здесь вообще не причём?

Идиотская мысль…

«Сейчас будет самое интересное, − подумала я, − все хотят знать, что нового нам обещает новый Магистр Вселенной. Не стесняйтесь, господин тарантул, миг вашей славы наступил. Не оплошайте…».

− Не вздумай сбежать, – отвлёк меня Татхенган от придумывания ироничных пожеланий в его адрес. – Здесь всюду мои люди.

− Надеюсь, ты потерпишь фиаско, − сухо ответила я.

− На этот раз нет. Когда попрошу всех снять маски, изволь сделать тоже самое, – он провёл рукой по волосам, ослабевая закрепители.

− Мне надо будет кого−то оживить?

− Да, ведь тебе несложно это сделать?

− Имей в виду я на взводе, и, если мой дар пропадёт в этом не моя вина.

Кажется, мне удалось немного испортить ему настроение. Он долго молчал, и, наконец, холодно произнес:

− Тогда это твой последний день. Радуйся жизни!

− Только не убивай меня быстро – это скучно. Не откажи в удовольствии помучиться.

− Не откажу.

Я дразнила его, надеясь вселить неуверенность и сомнения, чтобы в случае неудачи его месть была бы быстрой и не мучительной. Ему ведь тоже свойственен дух противоречия.

Он тихо отошёл от меня. Голову дала бы на отсечение, если он, отходя, не оглядывался, проверяя, на месте ли я или уже нет. Уж во всяком случае, во время побега ни одного человека в военной форме я не встречала. Но я сомневалась – они могли быть в гражданской одежде. Что ж он добился своего. Я стояла неподвижно, не зная на что решиться, и единственное что могла – это на что−то ещё надеяться.

По мере того, как новоиспеченный магистр восходил на почётное место рядом с членами комиссии, зрители переставали рукоплескать, их подбадривающие выкрики становились тише пока, наконец, не установилась полная тишина.

− Благодарю вас, Дамы и Господа, − начал Татхенган, − за то, что вы пришли разделить со мной этот успех. Я шёл к нему много веков и теперь могу публично раскрыть свой секрет. Уверен, вы не останетесь равнодушными, ведь моё открытие касается каждого. Я хочу подарить вам – смерть!

− Что он сказал? – стали роптать люди. – Смерть? Он сказал смерть? Он собирается нас убить?

− Да, смерть! – голос Татхенгана подавил нарастающее в толпе возмущение. – Отныне она будет в ваших руках. Вы сами сможете распоряжаться ею. Вы можете умирать, когда и как захотите – этот процесс будет мало зависеть от капризов судьбы. Но вы оживёте, если смерть вам не по вкусу и не будет на ваших телах ран, шрамов, следов болезней. Не будет в мире калек и уродов, болезней и страданий. В любое время вы сможете закончить свои дни и начать новую жизнь. И вы можете не начинать её, если идея воскрешения претит религиозным взглядам или жизненным принципам.

Люди возбужденно зашептались, повторяя слова магистра, они не верили ему, но были заинтригованы.

Тут я услышала, как что−то тяжелое вкатили в зал и оставили недалеко от меня, а точнее почти передо мной. Дамы, возбужденные предчувствием невероятности происходящего, стали усиленно обмахиваться веерами.

− Здесь перед вами саркофаг. Пусть члены комиссии скажут, кто в нём находится.

Слово взял секретарь:

− В этом саркофаге находятся останки последнего марсианского фараона. Его звали Хандозар Страдающий. Он жил более 500 тысяч лет назад на Марсе. Его останки обнаружены совсем недавно в одноимённой пирамиде, которая, кстати сказать, является одной из самых больших пирамид на Марсе во много раз превосходящих земные вместе взятые.

К сведению: именно его лицо со слезой на щеке изображено на поверхности Марса и именно его изображали на рисунках внутренних стен пирамид.

Легенды гласят, что Хандозар познал истину, но это знание ничего кроме страданий ему не принесло.

− Итак, фараон Хандозар, – продолжил Татхенган, − мёртв уже много тысяч лет. Поверит ли кто−нибудь из вас, что он через несколько минут оживёт прямо у вас на глазах и сможет многое нам поведать о своей жизни и о той истине, которую он со смертью унёс с собой?

Люди молчали. Они были потрясены услышанным, а может, боялись, что все сказанное станет правдой.