Восставшая из пепла

Он находился в начале пути, на самом важном этапе – подборе команды. Сейчас в его кабинете сидело трое мужчин и одна молодая девушка, но ни одного из них Леонид пока не мог назвать своим человеком. Приходилось идти по тонкому льду. Безусловно, он прочитал личные дела всех четверых, изучил их от корки до корки, дружески поболтал с секретаршей, доставшейся ему в наследство от бывшего начальника УГРО, вышедшего на пенсию. Та знала всех и каждого и с огромным удовольствием сообщила, что один из членов группы – сорокалетний Степан – изменяет жене едва ли не с первого дня свадьбы, через его постель прошел практически весь личный состав главка. Ну, кроме нее, разумеется. Молодой парень Дима, находящийся в органах всего ничего, наоборот, в порочащих связях замечен не был – живет с псом, взятым из приюта. Василий Степанович, самый старший член группы, противный брюзга, но человек кристальной честности и удивительной въедливости («как ржавчина!» – охарактеризовала его секретарша), ну а на молоденькую Дашу и вовсе поджала губы и многозначительно намекнула на Дашиного папу, пристроившего ее на теплое местечко.

Все это Леонида не волновало, ну, кроме Дашиного папы, но не с точки зрения влиятельности, а с точки зрения склонности ко взяточничеству. На этой фразе секретарша звонко рассмеялась и махнула рукой – да его развалюху все автомастерские города знают, какие уж тут взятки! Но все же, все же к окружающим стоило присмотреться повнимательнее, начиная от одежды, заканчивая заказами в ресторане, куда он собирался их пригласить в эти выходные. Иногда мелочи говорили о людях намного больше того, что лежало на поверхности. Лишней информации Леонид старался пока не выдавать, обозначал команде лишь цели и задачи.

– Мы все понимаем, что застройщик – это лишь мелкая сошка…

– Мне нужно! – послышался знакомый нервный женский голос из приемной.

– Туда нельзя, – почему-то басом рявкнула секретарша, а Леня почувствовал прилив раздражения. «Нельзя» эту женщину никогда не останавливало.

– Леня, ты же мне обещал! – Вика ворвалась в кабинет, словно фурия, метающая молнии и сулящая немедленную смерть любому, кто отважится встать у нее на пути.

– Вика, я занят, – пробормотал Леонид, прекрасно понимая всю тщетность этой фразы. Вику никогда не останавливала его занятость.

– Она подошла к нашей дочери! – Вика, казалось, не заметила людей, сидящих в кабинете.

– Перекур пятнадцать минут, – скомандовал Леонид, и сотрудники, томившиеся в небольшом душном кабинете, все пространство которого, казалось, занимал его хозяин, с удовольствием поспешили к выходу.

Вика бестолково оглянулась и хлопнула глазами. Казалось, до нее только что дошло, что она прервала важную встречу.

– Я слушаю, – вздохнул Леонид, едва закрылась дверь за Дашей и они остались вдвоем.

Он устало посмотрел на жену. Десять лет тому назад Виктория привлекла его энергией, экспрессией, животной чувственностью. Человек, повинующийся инстинктам, а не разуму, – именно такой, как ему казалось, и должна быть настоящая женщина. Но в последнее время ему хотелось, чтобы Вика иногда проявляла больше благоразумия. Все-таки умение брать под контроль собственные эмоции еще никогда никому не помешало.

– Я сегодня пошла в школу, чтобы поговорить с учительницей Кати, узнать, как у нее дела. И первая, кого я увидела в школьном коридоре, была Лиля! – взволнованно сообщила жена.

– Лиля? – нахмурился Леонид. Он же предупредил Маруховского, тот пообещал принять меры, и вот его жена рядом с их девочкой! А может, они оба не в себе? – И что она там делала? – жестко поинтересовался Леонид.

– Она сказала, что там работает! – воскликнула Вика с отчаянием, борясь с подступающими слезами. Внезапно она растеряла весь боевой запал, и ей, словно маленькой, захотелось на ручки. Чтобы кто-то большой и сильный обнял и пообещал, что все будет в порядке.

– Ну, может быть, она действительно там работает, – осторожно закинул удочку Леонид. Годы работы ржавым гвоздем выцарапали у него в сознании, что в жизни бывают куда более удивительные совпадения, чем в фильмах и книгах. Иногда самое вероятное объяснение действительно может лежать на поверхности.

– Да она дня не работала после рождения Моти, – отчего-то тоненьким визгливым голосом возразила Вика, – зачем? У нее муж миллионер!

– Ну мало ли, надоело дома сидеть, дети уже подросли, – пожал плечами Леня, все еще отказываясь принять самую нежелательную версию.

– Лиля – психопатка, – неожиданно тихо сказала Вика, подходя к мужу совсем близко и заглядывая в глаза, – в детстве она обожала ломать мои игрушки и рвать мои любимые книги. Затем хлопала глазами, извинялась, говорила, что не специально, и ее папочка дарил мне новые. Знаешь, они все время опекали меня, как бездомного щенка или котенка, которого вроде как и в дом взять нельзя, и голодать оставить неприлично. А Лилечка была принцессой. Разумеется, у нее были самые лучшие платья, туфли, поездки, игрушки – все, чего душа пожелает. А я была ее игрушкой.

– В каком смысле?