Восставшая из пепла

– А где мы будем праздновать мой день рождения? Сюда ко мне никто не приедет! – немедленно нахохлился сын, но Лиля улыбнулась, изо всех сил стараясь сдержать рвущееся наружу отчаяние.

– Мы снимем кафе в городе на твой день рождения, – пообещала она.

– Мама, у нас же нет денег! – Матвей, все это время прислушивающийся к разговору и борющийся с острым желанием дать брату подзатыльник, остановился, возмущенный такой несправедливостью.

Сегодня утром, когда он сказал маме, что ему нужна новая куртка, а то у этой уже рукава короткие, она ответила, что сезон нужно доходить, потому что на новую сейчас денег нет. А Гошка закапризничал, и ему сразу кафе на день рождения!

– Милый, это мы можем себе позволить, – Лиля поднялась и повернулась к старшему сыну, – я нашла работу.

* * *

Устроив мальчиков на новом месте, она предупредила их о том, что ночевать дома не будет, и попросила тщательно закрыть двери и ставни на ночь. Места здесь были тихие, но после долгих лет безопасной жизни под камерами неподалеку от полицейского участка Лиле было страшно оставлять мальчиков самих в хлипком деревенском домике.

Сидя рядом с дочерью и гладя ее по голове, она не могла не думать – а не слишком ли большую жертву она приносит во имя этой девочки? Разве можно жертвовать одними детьми ради других? Лиля настолько погрузилась в горькие мысли, что не заметила, как дверь палаты приоткрылась и заглянул Леонид.

Его первым порывом было тихонечко уйти, пока она его не заметила, но Леня одернул себя – хватит, как страус, прятаться в песке. Проблем это не решит, зато себя он окончательно перестанет считать мужиком. Леня кашлянул, и Лиля, подскочив, резко обернулась. Щемящая нежность немедленно уступила место гневу:

– Что вы здесь делаете? Я же просила вас не приближаться к моей дочери, – зашипела она, хотя Катя все равно не могла ее слышать.

– Это и моя дочь, Лиля, по крайней мере по документам, – мягко, но настойчиво возразил Леонид, делая несколько шагов в палату и останавливаясь, судорожно вглядываясь в мертвенно-бледное лицо дочери.

Врач сказал, что состояние стабильно тяжелое, никаких изменений. Вместо Кати дышала адская машина, вскрытая трахея закрыта пластырем. Лене захотелось прикоснуться к Кате рукой, отмотать все назад, защитить свою девочку, убрать этот кошмарный шрам с ее горла и тот, который еще появится у нее на сердце.

– Я уже проконсультировалась с юристом, лишение вас с Викой родительских прав – это вопрос времени, – продолжала гнуть свою линию Лилия, удивляясь самой себе.

Ей, никогда ни с кем в жизни не спорившей, хотелось дерзить и перечить в ответ на каждую фразу Леонида. Он был виноват в ее разрушенной жизни. Виноват своей слепотой и глухотой, упорным нежеланием ничего не замечать. Возможно, отбрось она сейчас эмоции и заговори языком аргументов, она бы нашла, что возразить самой себе, но чувства бушевали, и ей хотелось, чтобы этот человек убрался как можно дальше от ее девочки.

– Вы что, правда думаете, что из-за изменений в какой-то бумажке я перестану любить дочь? – усмехнулся Леня и, обойдя кровать с другой стороны, взял Катю за руку.

Ладошка была ледяной, узкой, чужой, словно его родную девочку заменили безжизненной куклой. Инстинктивным движением Леня поднес ее к губам и начал дуть, пытаясь согреть. Лиля отвела глаза и закусила губу. На месте этого огромного грубого мужчины, которого она ненавидела всем сердцем, невозможно было представить ее красивого холеного мужа, решившего отключить родную дочь от аппарата дыхания.

– Лиля, я очень хочу помочь, – не выпуская тоненькой ладошки из огромных лапищ и не сводя глаз с Кати, спокойно пояснил Леонид. – Что нужно? Я слышал, что врач говорил про деньги, я отдам все, что есть, если это хоть как-то поможет.

На короткое мгновение Лиля замерла. Ей и ее девочке жизненно необходима была помощь. Деньги за вещи, украшения, часы и прочую дребедень таяли с ужасающей быстротой, ведь надо было не только поддерживать Катю, но и содержать мальчиков. Но просить о помощи Леонида она не хотела ни при каких обстоятельствах, ведь стоит раз дать слабину, и от его присутствия в жизни Кати уже не избавишься. Она будет чувствовать себя обязанной и не сможет сказать «нет» в ответ на очередную просьбу.

– Нам ничего от вас не нужно, Леонид, – подчеркнуто холодно ответила она, – у меня богатый муж, поэтому все расходы на нашу дочь мы можем нести сами.

Усмехнувшись, Леонид кивнул. Поцеловал Катю и молча направился к выходу из палаты. Уже собираясь открыть дверь, чуть не налетел на молоденькую медсестричку. Та смущенно улыбнулась и проскользнула в палату. Дождавшись, пока за Леонидом закроется дверь, протянула Лиле лист бумаги:

– Вот, приказ о приеме на работу, поставьте подпись там, внизу, и можно приступать уже сегодня. Санитарную книжку вам оформили. А трудовую принесете на неделе.