Возлюби ближнего своего

Но вот как-то матушка решила, что мне обязательно нужно купить зимнюю непродуваемую куртку. Ну, раз нужно, значит нужно, поехали на рынок. Там у одного армянина сторговали коричневую замшевую куртку, с зимним воротником на заклёпках, и подстёжке на молнии. Одно было подозрительно, уж больно мало торговец просил за неё. Когда мы уже отдали деньги, он мне сказал:

— Понимаешь, брат, такие куртки уже из моды вышли. И их никто не покупает.

Ну, вышли, и вышли, мне всё равно, главное, чтобы куртка была тёплая и ветер не продувал. До сих пор я её ношу, сноса ей нет.

Вот однажды иду после занятий в семинарии на автовокзал в своей новой замшевой куртке. Надел я её прямо на подрясник, наверно, поленился его снимать. Иду в здание областного автовокзала и краем уха слышу, как кто-то кричит:

— Нет, ну вы полюбуйтесь на этого гада! Полюбуйтесь, вот он, кровосос проклятый на нашей шее.

На вокзалах, что железнодорожных, что авто, всегда обитало несметное полчище бездомных алкашей, поэтому к таким крикам и разборкам все давно привыкли, и не обращают внимания. Я тоже не обратил на них внимания, и напрасно. Оказалось, что «гад» с «кровососом» — это я. А поводом к негодованию стала моя новая замшевая куртка с искусственном зимним воротником на заклёпках.

Неожиданно подбегает ко мне нетрезвая тётенька средних лет и хватается за мою куртку.

— Снимай, паразит! Люди, люди, смотрите, как эти попы нас дурят, обжирают! Смотрите, в каких шмотках ходят, на мерседесах ездят, а мы, простой народ, что же, с голоду должны подыхать!?

Ну, думаю, попал, вот ведь, угораздило меня в подряснике пойти, поленился снять его в семинарии, теперь получи. Тётка, хоть и пьяная, а сильная и тяжёлая, повисла у меня на руке и не отпускает.

Но здесь меня выручили другие пассажиры. Двое молодых ребят, видя в какую я глупую ситуацию попал, тут же подбежали и оторвали от меня тётку.

— Мать, — предлагают, — чего ты хочешь? Давай мы тебе хлеба купим? Угомонилась.

А однажды со мной произошла ну очень смешная история. Летом, иду по улице небольшого городка, что рядом с нашим посёлком. Мне нужно было зайти к одному моему знакомому, а тот жил в пятиэтажке. Подхожу к его подъезду, возле входа в подъезд на лавочке две бабулечки раскладывают стопки журналов. Заглянул, а это уже до тошноты знакомая «Сторожевая башня». О как, думаю, иеговисты. Дай-ка я с ними немного пообщаюсь. И забыл, что на мне подрясник и крест. Для иеговистов — это всё равно что для быка красная тряпка. Бабушки, в ответ на какой-то мой невинный вопрос, развернулись — и на меня. Две таки миленькие старушечки, маленькие и худенькие, обе в береточках, у одной золотая фикса во рту.

Оценив ситуацию, они не сговариваясь, вытянули ко мне свои кулачки и бросились в драку. Честное слово. Это было так неожиданно. Им не хватало только боевого клича, типа: «банзай» или «Иегова, вперёд»!

Конечно, мне ничего не стоило бы справиться с зарвавшимися пропагандистами, наверняка из числа бывших активисток годов этак 60-х, но я не забывал, где на тот момент находился. А находился я во дворе, куда стекались подъезды четырёх, стоящих квадратом, пятиэтажных домов. И за мной в это время могли наблюдать десятки и десятки любопытствующих глаз. И вот представьте себе картинку. Люди с высоты своих этажей смотрят, как поп с крестом на груди дерётся с двумя интеллигентного вида старушками. Кого обвинят, их или меня? Ну, конечно же меня, и скажут, а если и не скажут, то подумают: «Совсем уже эти попы распоясались, мало им храмов, уже по дворам старух достают». Ведь ни у кого не сработает, что хулиганят — то как раз эти самые «божии одуванчики». А им, наверно, лестно, может, это у них за мученичество считается — от попа подзатыльник получить.

Так что, друзья мои, не нашёл я больше ничего лучшего, как бежать. Бежал позорно, как писал классик, «подобно лани», с предложенного мне поля боя.

Почитай, что каждый год мне приходится бывать зимой в Москве на Рождественских чтениях.

Встретился там с одним знакомым батюшкой, и тот мне рассказал, что ему накануне вечером какие-то молодые люди в метро угрожали, и даже преследовать начали, хорошо, говорит, что успел до милицейского поста добежать.

— Ты вечером подрясник не одевай, разные люди в Москве живут, будь осторожен, — предупредил он меня.

Наша секция проходила в самом центре города, в Историческом музее, что на Красной площади. Работа секции подходила к концу, а музей ещё был открыт, поэтому я решил пройтись по залам посмотреть экспозицию, тем более, что всегда любил и люблю историю. Гуляю, рассматриваю разные древности, и замечаю, что за мной ходят и явно хотят заговорить, но не решаются, две ещё совсем нестарые посетительницы. Тогда я улыбнулся и первым обратился к ним.

Оказалось, что обе они из Петербурга, и отбывают на родину этим вечером, что-то около полуночи. Чем-то я им приглянулся, и захотелось им сделать мне что-нибудь приятное. И они предложили сходить с ними посмотреть балет в Большом театре.

— Это же дорогое удовольствие, девушки. Те в ответ снисходительно улыбаются.