Возлюби ближнего своего

— О, — радуется старушка, — уже пришёл. А я решила, вот, перекусить немного, сама только-только домой доковыляла. — Думаю, куда это она выходила? — Я же в храме была, — продолжает моя собеседница, — хорошо ты служил, а крылос и вовсе как ангелы пел, ну так славно, аж душа заходится. Люблю я наш храм, батюшка, ни одной службы не пропускаю и вообще всех люблю.

Я уже в недоумении, ничего не понимаю: в храм, говорит, постоянно ходит, а что же она тогда меня на дом причащаться зовёт, да и не помню, чтобы я её на службах видел. Здесь появляется дочка, пальцем показывает на мать и крутит себе у виска, мол, не слушай её, она «с приветом».

А я от умиления так только что не прослезился, вот тебе и болезнь. Человек разума лишился, а в своём мире всё в храм ходит, молится и причащается.

У апостола Павла есть такие слова: «Поминайте наставников ваших… и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». Наверно, он имел в виду их мученическую кончину, но для нас это звучит уже немного по-другому. Помните, как в фильме «Остров» уходит из жизни отец Анатолий? Перекрестился, лёг в домовину и уснул. Без всяких там ужасных видений. Скажете, так это же в кино! Да, сегодня только в кино, но такая кончина ещё совсем недавно была у нас нормой.

Если когда-нибудь попадёте в Троице-Сергиеву лавру, то справа по ходу от алтаря Успенского собора среди захоронений людей знатных и известных увидите могилу простого крестьянина деревни Харланиха Василия Матвеевича Николаева. И здесь же на памятнике записана вся его нехитрая биография.

«Всю жизнь свою провёл в трудах. В молодости работал на фабрике, потом по выбору служил 3 года казённым лесником. После этого стал покупать в казне и у крестьян лесные участки, собственноручно разделывал их и продавал. Впоследствии приобрёл в собственность землю с лесом и на ней трудился, не покладая рук. Пищей довольствовался самой простой и никогда не пил чая. В супружестве жил три года и имел двоих детей, сына и дочь, остальное время, более 50 лет, прожил вдовцом. Любил путешествовать по святым местам. На богомолье более 17 лет ездил в Киев, был в Старом Иерусалиме и на Святом Афоне, в Сарове и других местах, 29 лет был церковным старостой в своём приходском храме. Несмотря на то, что после имел хороший достаток, жизни своей не переменил и собственноручный труд ценил выше всего. Любимым занятием его было работать в лесу, подчищать лес, пилить и разделывать луга под покос. Незадолго до своей кончины приобщился Святых Таин, и за 2 дня до смерти его видели трудящимся. С 15 на 16 ноября занемог и не более как за 3 часа до своей кончины на своих ногах пришёл в передний угол под образа, перекрестил место, лёг и вскоре скончался, имея от роду 78 лет».

Читаю эту эпитафию и вспоминаю, как верующая женщина, массовик-затейник одного из домов отдыха, жаловалась на старичков отдыхающих, что в Страстную седмицу потребовали наладить им танцы.

— Страстная пятница, батюшка, смотрю с балкона на эту пляшущую толпу. Ведь одно старичьё, им уже совсем скоро ответ держать, а они всё флиртуют и друг дружке подмигивают.

В этом году умирал один человек. Был он уже совсем старенький, войну прошёл, учился, работал, детей растил. Под старость овдовел и век доживал в одиночку. Периодически дочь навещала его, и в одно из таких посещений удалось уговорить его причаститься. Вот и в этот раз она собралась уже ехать, купила билет, а утром звонок. Приезжай немедленно, отец умирает, упал, сломал шейку бедра.

Дочь прилетела на другой день, и рассказывает:

— Захожу, отец без сознания, его всего лихорадит. А в доме стоит специфический трупный запах. Я сразу поняла, что «они» уже здесь. Схватила святую воду, окропила всё вокруг отца, и запах пропал, а сам он успокоился и перестал дрожать.

Всякий раз, когда отец начинал беспокоиться, она бралась читать Псалтирь, и его дыхание восстанавливалось. Только читать было очень трудно, часто начинала болеть голова. Так прошло ещё дней десять. В ночь перед кончиной, где-то часа в три утра, старик вдруг забеспокоился, вытянулся в струнку и вскинул руки вверх. Дочь поняла, что отец уходит, и стала повторять про себя Иисусову молитву. Повторяла очень долго, отец перестал поднимать руки и снова забылся.

Утром узнали, что ночью прямо над ними умерла женщина, иеговистка. Её соседка в это время спала у себя дома, а за стенкой как раз и умирала свидетельница Иеговы. В те же самые три часа утра она проснулась с чувством непонятного животного страха. Вскочила с постели и убежала на кухню. Сидела там, свернувшись калачиком, и не могла заставить себя вернуться в комнату. Такое необъяснимое непреодолимое чувство страха возникает, когда приходят «они». Душа старика, которая уже была готова покинуть тело, почувствовала их присутствие и испытала ужас. Но молитва дочери помогла, он остался до вечера и ушёл, точно уснул. Выпил «горькую чашу» и всё.