Возлюбленная Пилата

— Как обычно. Вы должны будете взять на себя все расходы, связанные непосредственно с вами. Вам придется либо самим покупать все — верблюдов, провиант, дрова и тому подобное, либо брать все у меня напрокат. Кроме этого, вы возьмете на себя часть расходов, необходимых на защиту от разбойников и для умиротворения таможенников.

— С разбойниками не предвидится больших затрат. Ведь Руфус и его люди хотят пойти с тобой.

— Их присутствие нам бы очень помогло, — Деметрий кивнул. — А теперь давай вернемся к началу нашего разговора. — Стараясь улыбаться не слишком насмешливо, он сказал: — Я до сих пор не знаю, кто вы, чего вы хотите, могу ли я доверять вам.

— Доверять? — Теперь ее голос прозвучал почти иронически. — Кому можно доверять? И для чего тебе нужно нам доверять?

— Мне бы очень хотелось быть уверенным в том, что ночью вы не превратитесь в фурий или в змей, а грудь спящего торговца не станет подходящими ножнами для ваших кинжалов.

Ее глаза превратились в узкие щелочки.

— Если ты считаешь, что княгиня из рода Птолемеев способна на такое… — Женщина говорила довольно спокойно, но он почувствовал, что Клеопатре с трудом удается сдерживать свой гнев.

— Позволь не согласиться. Существует ли на свете хоть одна гнусность, которую не совершили бы дочери и внучки твоего благородного предка со времени его смерти? Я допускаю, что у них были и добродетели. Но кто ты? Кто такие Таис, Глаука и Арсиноя? Что привело вас сюда? Почему вы покинули Египет? Куда вы направляетесь? И что вам там нужно?

— Я веду свое происхождение по боковой линии. — Теперь ее голос снова стал совершенно деловым. — У прадеда великой Клеопатры была сводная сестра. От нее происходит моя часть рода. Основная линия не вымерла, как все мы знаем. С тех пор как Египет путем наследования и войн попал в руки римлян, вопрос об основных и побочных линиях не имеет значения, если это касается власти. Но есть еще и богатства: золото, дворцы, ценные земли. Вот они-то и не дают покоя очень многим.

— И кому же?

Она раскинула руки.

— Спроси лучше — кто к ним равнодушен? Все преследуют свои цели: представители римской администрации, с удовольствием переехавшие бы в один из дворцов; преуспевающие торговцы, которым для полноты своего счастья не хватает только вот этого здания или вон того земельного участка; люди, деды которых были обижены кем-то из моих предков и которые считают, что они должны отыграться на мне за эти обиды во что бы то ни стало.

Княгиня замолчала. Ее лицо оставалось бесстрастным, но Деметрию показалось, будто ее глаза потускнели, а взгляд стал еще более холодным.

— Жизнь среди волков, — констатировал он.

Горький смех вырвался из ее уст.

— В Египте нет волков. И что волки по сравнению с людьми?

— Кто твои спутницы? Служанки? Рабыни?

— Помощницы, — ответила она. — Подчиненные подруги. Если такое бывает.

— Возможно, бывает и такое. Я не знаю, надо ли всегда дружить с равными себе. Это должно происходить само собой. Какая может быть дружба, если она не складывается?

Клеопатра снова посмотрела на него, и Деметрий увидел в ее глазах неподдельный интерес.

— Торговцев часто уличают в том, что они ничего не соображают, кроме их собственных дел, — заметила она.

— А что касается княгинь, — нашелся он, — то у них часто не наблюдается вообще никаких способностей к соображению. Но я надеюсь, что не все княгини одинаковы. И я знаю, что все торговцы разные.

— Прости. У меня сложилось неправильное мнение о тебе, — ответила женщина.

В ее голосе и взгляде была какая-то теплота, которая поразила его.

Ему было о чем подумать, когда он через некоторое время покинул террасу. Он не обращал внимания ни на дорогу, ни на жителей Адена, которые шли по своим повседневным делам. Все рассказанное Клеопатрой казалось ему и правдивой историей, и правдоподобной ложью. Деметрию было трудно выбрать один из этих двух вариантов. Княжеская дочь, с детства привыкшая к угрозам врагов, хорошо воспитанная, обученная защищаться с оружием в руках, ранить словами, убивать голыми руками… Ее спутницы, обладавшие теми же качествами. Преследователи. Бегство. И желание обратиться за помощью к человеку, который сможет устранить совершенную несправедливость и предотвратить грядущую. К Понтию Пилату, прокуратору Иудеи.

По пути из Рима к месту службы Пилат действительно провел некоторое время в Александрии. Там была большая еврейская община, очень влиятельная, которая, возможно, уже тогда немного подготовила прокуратора к испытаниям, выпавшим на его долю. Рассказ Клеопатры был не совсем точен, но Деметрий счел неприличным расспрашивать о подробностях. Однако было ясно, что этот могущественный человек не только нашел убежище в постели Клеопатры, но к тому же получил удовольствие.