Возьми, если сможешь

– Конечно, где там меня было заметить, такая битва титанов завязалась, от вас прикуривать можно было, такие страсти бушевали. Вы уж как-то поспокойнее разбирайтесь, что ли. С вами рядом находиться было страшно, не то, чтобы вникать в суть ваших претензий друг к другу.

– Да ладно, так уж и страшно. Но ты тоже хороша!

– Ой, никто и не спорит. Я, конечно, больше всех виновата.

– Виновата, даже не говори ничего. Зачем ты с ним столько времени там сидела? Курят, шампанское пьют, беседуют… Я долго терпел, но эта дурочка Инна вся избегалась туда-сюда, плакать давай, к Ядрихинскому прибежала жаловаться. Тут уж никто не выдержал. Лера, я в «Витлоре» не последний человек, хоть и не первый. Пока. Про тебя там тоже многие знают и про Вовчика. Чего ты из меня дурака-то делаешь? Кое-кто уже ухмыляться начал и всякую фигню друг другу нашёптывать.

Лерка отвернулась, спустила ноги на пол. Да, пожалуй, сказать тут нечего.

– Хорошо, виновата, так виновата. Но ты же всё купировал, как я понимаю, поэтому так долго там оставался.

– Лера, а что мне оставалось делать? Ты ушла по-английски, никто заметить не успел. Андрюха Илонку услал за другой стол, мы втроём сидели и разговаривали. Работать-то надо. Вот я к тебе и вернулся пьяный-пьяный. Всё, вставай, накрывай стол, будем продолжать праздновать!

Он сгрёб её в охапку и поставил на пол.

– Серёжа, ну, что ты меня как неодушевлённый предмет таскаешь.

– Ещё какой одушевлённый! Лер, ну давай, хочу с тобой новый год, наконец, встретить.

– Да вроде, встретили уже.

– Лера, что ты как старая бабка ворчишь? Надо было не спать, а сидеть и ждать мужа за накрытым столом.

«Конечно, сидеть и ждать за накрытым столом, пока вы там судьбы решаете. И мою в том числе», – сварливо думала Лерка, направляясь к холодильнику.

Глава четвёртая.

Северореченск

Лерка сидела за столом в своём кабинете и крутила в руках авторучку. Перед ней лежали гранки только что вычитанного завтрашнего номера. Оставалось только поставить подпись и отправить их в типографию. Номер ей не нравился абсолютно. Какая-то дичь – инициированные сверху национальные проекты надо было освещать на местном материале. Особенно пикантно смотрелось освещение нацпроекта «Доступное жильё» в старом северном городе, почти полностью застроенном деревянными домами пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века, а то и бараками времён сталинских строек. Дома эти медленно, но верно ветшали, приходили в негодность, их съедал грибок, разрушали болотистые почвы, фундаменты уходили в вечную мерзлоту. Капитального жилья строилось мало, таких домов в городе можно на пальцах одной руки пересчитать, денег в бюджете на это почти не было. Такая же история наблюдалась и с остальными проектами – «Образование», «Здравоохранение», «Развитие агропромышленного комплекса». Финансирования не было никакого, одна трескотня, и в газете все материалы об этом были легковесными, без конкретики, да ещё и не очень хорошо написанными. Подписывать номер в таком виде не хотелось совсем. У неё оставалось всего полчаса до его сдачи, и Лерка хорошо понимала, что переделать уже ничего нельзя, но оттягивала и оттягивала момент подписания. Она смотрела в окно на заснеженную и покрытую льдом огромную реку. Над ней уже бледнел и догорал красный февральский закат. Завтра снова будет серый ветреный день, опять порывами будет носить по улицам города сухие снеговые заряды, усиливая нарастающую с каждым днём тоску по приближающейся где-то, но не здесь, весне…

Они уже почти месяц снова жили здесь, в Северореченске, в служебной квартире, выделенной несколько лет назад Елисееву администрацией региона. В Леркиной однокомнатной квартире всё ещё жила Свистунова, её квартиранты никак не могли найти себе более подходящее жильё. Но Лерка от этого не страдала – в крохотной однушке втроём с Сергеем и Лизой им было бы тесновато. Окна служебной квартиры тоже выходили на реку, с пятого этажа видно было далеко, на горизонте чернел невысокий лесок, какой растёт на песчаных, разделённых протоками островах. Сергей с утра до вечера пропадал на работе, общительная весёлая Лиза с удовольствием ходила в детский сад, ей там очень нравилось, она даже иногда плакала, не утром, расставаясь с мамой, а вечером, когда та приходила за ней. Лерка удивлялась – это редкость, когда ребёнок с таким энтузиазмом воспринимает необходимость каждое утро идти в детский сад, сама она в детстве не очень-то туда стремилась.

Новый главный редактор газеты «Север» Алексей Витальевич Птицын был просто счастлив, что Валерия Евгеньевна вернулась, и что можно теперь радостно, поручив ей всю работу редакции, отбывать с утра по очень важным делам и возвращаться в лучшем случае к четырём, а то и вовсе не возвращаться с совещаний и заседаний. Лерку это нисколько не удручало, она погрузилась в работу с головой, тем более, что вернувшаяся месяцем раньше Лена Свистунова уже была назначена ответственным секретарём редакции. Вдвоём они работали слаженно и дружно. Удручало её совсем другое – о чём и как писала газета…