Возвращение к людям

— Значит, хочешь. Знаешь, я и не надеялась, что будет по-другому. Глупо было бы ждать от тебя святости — ты не мальчик, способный приходить в умиление, только от одной улыбки. Я не ревную… но что мне с этим делать?

— Она уйдет в долину… — я положил ладонь на пса и тот немедленно перевернулся вверх брюхом, предлагая почесать ему живот.

— Ты сам веришь этому?

Стало совсем темно. Луна поднялась высоко над руинами и темнеющим вдалеке краем степи. Её лучи отразились от глаз Наты — в них блестели слезинки…

— Ната!

Она ринулась в мои объятия.

— Дар! Родной мой!

— Я отправлю её… Отведу сам, в посёлок — только не плачь!

Она отрицательно мотнула головой, вытирая слезы.

— А потом? Ты совсем перестанешь спать ночами, думая о ней? И перестанешь любить меня…

— Что мне делать, Ната?

Она горько, как мне показалось, усмехнулась в темноте.

— Решай… Ты — мужчина. Только, если захочешь её увести, на меня не рассчитывай. Я против.

— Как?

— Так. Пусть это будет Линка, которую я знаю, чем какая ни будь, другая! И пусть мой муж не таит обиды на ту, которая любит его до безумия… Так, что готова разделить свою постель с соперницей — лишь бы её любимый был с ней рядом!

— Я не верю этому.

— Да. — Ната сжала мне запястья. — Я хочу этого, Дар! Сама хочу. Чем видеть, как ты теряешь голову и неприкаянно бродишь по развалинам — лучше согласиться с тем, что все равно, случиться. И знаешь, ты немного слепой… — она поднялась на ноги.

— Ты не видишь, как Линка смотрит на тебя. Не только ты не можешь спать спокойно в своей постели. Наверное, так и должно было быть — мы живём в одном доме, под одной крышей. Ты, не раздумывая, бросился на её защиту, как недавно встал на мою. Такое не забывают… и благодарят, как могут.

Может быть, она не любит тебя, как я. Но она готова сделать для тебя то, о чем ты мечтаешь…

Я остался стоять, ошеломлённый и растерянный — Ната спускалась вниз, в подвал.

— Мне не нужна плата! Слышишь? Не нужна плата!

Она не ответила.

— Мне ни от кого не нужна плата! Ната… Элина… Что вы со мной сотворили?..

Новое время приучило нас рано ложиться — с уходом солнца, просторы становились небезопасны, и все живое стремилось укрыться в норах или землянках. Я стеснялся Элины и не мог, как прежде, предаваться любви с

Натой. После этого разговора, на вершине, мы больше не возвращалась к этой теме. Чтобы не лежать в тоске и неутолённом желании, я придумывал для себя какое ни будь занятие и возвращался в постель тогда, когда обе они спали глубоким сном. Но не раз и не два, я встречал огорченный взгляд Наты и мокрую подушку в изголовье — она страдала молча… А Элина еще более замыкалась в себе и предпочитала не встречаться со мной глазами.

Вместе с Угаром мы сделали вылазку в то место, где были настигнуты стаей.

От трупов убитых нами и псом трупоедов, ничего не осталось. Я пожалел об оставленных шкурах — такого количества нам могло хватить надолго! Но уже ни что не указывало на то, что здесь случилось, даже костей не было видно на месте сражения… Более удачливые собратья уничтожили их. Возможно, это сделали Бурокрысы, но мы ни разу не встречали ни их, ни их следов в пределах города. Хотя только мощные челюсти последних были способны разгрызть самые крепкие и толстые кости убитых хищников… Встреча, одному с двумя такими монстрами, не оставляла никаких шансов.

После последнего ливня, когда мы чуть было не замерзли под ледяными струями, я зарёкся ходить в походы без непромокаемого плаща и запасной тетивы — одного испытания оказалось достаточно. Нет, в руинах нельзя было расслабляться ни на секунду! Я все чаще стал в одиночку уходить из дома, оставляя девушек в подвале, несмотря на их возражения и уговоры. Покидая наше убежище, у меня словно становилось легче на душе — иные заботы вставали на первое место. Я вспоминал, как впервые бродил здесь, вначале, один, голодный и замёрзший, ища пристанища. Потом, уже успокоившийся и готовый к неожиданностям, а ещё позже, с щенком, превратившимся во взрослого, могучего пса. Теперь я мог продвигаться по руинам гораздо быстрее, чем тогда — сыграло ли то, что я стал значительно сильнее и крепче, или просто привык преодолевать большие расстояния. Я мог идти весь день и не чувствовать особой усталости.

Девушки нервничали. Я видел это, когда возвращался обратно. Они ждали меня, выражая своё недовольство всем своим видом, но не словами! Больше горячилась Элина — она пыталась вызвать меня на объяснения, которых я избегал… Но и сама девушка не рисковала переступать грань, за которой могла начаться ссора. Ната молчала, позволив подруге ругать меня за двоих.