Возвращение к людям

— Ты же взрослый мужик, черт возьми! В этом новом мире люди живут по старым привычкам, и ещё долго будут так жить! Мразь, что тогда, что сейчас

— она и есть мразь! Я только одно знаю — бить их надо, а не разговаривать.

Бить! А если бить, так всем вместе! Или у индейцев принято ждать, пока их друзей убьют, чтобы потом благородно начать мстить?

Я еще в запале говорил что-то, а Сова молчал. Мы прошли примерно половину дороги, когда он сухо попрощался с нами и зашагал в свою сторону. Ната, внешне успокоившаяся, проводила его удалявшуюся фигуру хмурым взглядом и дёрнула меня за руку:

— Не надо было так…

— Не надо? А как иначе? Сова настолько закостенел в своих понятиях индейской чести, что порой это уже не смешно. Может, нам следовало подождать, пока он смело и красиво будет отбиваться от волков, а потом прочесть высокие слова над его растерзанным телом? Надо, всё же, и головой иногда думать…

Ната вздохнула, но ничего не стала больше говорить. Элина тоже остановилась и, сделав к нам пару шагов, произнесла:

— Ната, Дар… Это я виновата. Я не послушала тебя, Натка, вот и началось всё.

— Вспомни, о чём я тебя предупреждала, — Ната ответила ей неожиданно сухо.

— Помнишь? Дар — главный. Как хочешь называть можно, вождь, хозяин — всё равно. Главное то, что он — главный! Если он сказал, значит, мы должны выполнять. И всё. А ты не послушалась. Не будь Совы, не будь Угара — его могли убить, а тебя бы уже драли, где ни будь, в кустах! Во все щели!

— Ната! Перестань! — я решил вмешаться, чувствуя, что Элина может сильно обидеться на грубые слова девушки. Но та молчала и лишь ниже опустила голову…

— Не перестану! Меня бы — нет! Я на себя лучше руки наложу, но больше никогда, никому не позволю, никогда! А ты этого — не знаешь! А знала бы, так… — она махнула рукой и пошла вперёд, оставив нас стоять на месте.

Элина тихо спросила у меня:

— Почему она так… Я же не хотела… Глупо получилось.

— Её изнасиловали в детстве… Не так давно. Три года назад. Скопом. А потом она стала проституткой. Она только по виду подросток, хотя уже давно им не является. Просто, маленькая женщина… А из-за тебя, мы, в самом деле, могли все погибнуть.

— Дар, простите меня! Я же ничего не знала!

— А надо было? Послушай ты её и уйди мы вовремя, всё бы обошлось. Хотя… В другой раз, всё равно бы столкнулись, так что, какая разница?… Ладно, пошли.

Высказав, что накипело Сове, я больше не мог сердиться и пожалел девушку.

Я привлёк её к себе. Это получилось очень естественно, и она, словно ожидая этого, сразу прижалась ко мне.

— Я так испугалась… Как тогда, в лесу.

— Я знаю. В первый раз всегда страшно.

Я обнял её и сразу забыл обо всём на свете — близость девичьего тела сводила меня с ума. Элина уловила перемену в моём настроении и мягко, но решительно отстранилась. Она потупилась и молча ждала, что я стану делать.

Вздохнув, я поднял с земли мешок, который она уронила, и зашагал вперёд.

Девушка пристроилась следом. Мы некоторое время не разговаривали, а потом она спросила:

— Дар… Я мешаю вам? Тебе, Нате?

— Нет. Почему ты так думаешь?

— Мне так иногда кажется… Вы, наверное, привыкли быть вдвоём, а я случайная обуза, которую вы повесили себе на шею.

Я бросил сквозь зубы, не оборачиваясь:

— Чушь. И ты это знаешь.

— Знаю?

— Знаешь! Мы искали людей… и мы их нашли. Очень страшно быть одним. До жути! Я, пока не встретил её, чуть психом не стал. Сознавать, что никого больше нет, что ты последний — от этого свихнуться можно… И ей было не легче. Даже хуже. Она ведь совсем ещё девчонка…

— Да, конечно…

— Только теперь она взрослее тебя. А насчёт того, что ты лишняя… Ты не лишняя. Я скажу тебе — мы специально пришли в посёлок, чтобы ты увидела других. Если бы ты захотела, то могла бы остаться с ними. Может быть, не сейчас, потом. Это тебе решать… самой. Правда, я не знал, как тут у них все стало паршиво, но представлял. Мы тебя не неволим, но и не гоним.

— Ты… или, Ната?

Я остановился и посмотрел ей в глаза:

— Оба! Понятно? И я, и Ната.

Элина секунду помолчала, потом, тряхнув головой, с вызовом спросила:

— Значит… Если я останусь, тогда мне придётся спать с тобой?

Я не сразу нашёлся, что сказать на эти слова, а девушка, тем временем, продолжила:

— Тогда, почему в подвале безопаснее, чем поселке? Что там, что там — кто ни будь, своего, всё равно, добьётся!

— Ну, хорошо… Раз ты сама начала. Да, я мужчина. Да, я вижу в тебе женщину, ну и что? Я давал тебе повод меня опасаться? Я приставал к тебе?

Или, может, я ночью уходил от Наты и ложился в твою постель? Кто мешал мне сделать с тобой то, что сделали с твоей матерью?!

— Дар!