Возвращение Мюнхгаузена. Воспоминания о будущем

Таймер видится мне экспериментатором… – Режиссеру придаются некоторые черты Мейерхольда, самого революционно-современного из режиссеров (что подчеркнуто и именем его, от английского time – «время»), и в новелле слышатся отзвуки полемики между Таировым и Мейерхольдом, в которой Кржижановский выступал на стороне Таирова (подробнее об этом см. далее – в комментарии к «Возвращению Мюнхгаузена»).

…беру роль и разрываю ее надвое. – Эту идею гамлетовского «двойничества», разделения на двух персонажей, на pro и contra, впоследствии попытались осуществить в театре имени Вахтангова, с главным режиссером которого, Рубеном Симоновым, писатель был хорошо знаком (в начале 1930-х годов тот пытался поставить комедию Кржижановского «Поп и поручик» (1934)), а режиссер, актер и поэт Павел Антокольский присутствовал на читке «Клуба…», в 1920-х и начале 1930-х годов регулярно бывал у Кржижановского, жившего в нескольких минутах ходьбы от театра; в 1939 г. Кржижановский вернулся к ней во «Фрагментах о Шекспире»: «Даже оставшись один, персонаж фехтует сам против себя, раздваивается… если это Гамлет, то на двух спорящих внутри монолога Гамлетов, один из которых говорит „быть“, другой опровергает собеседника: „не быть“. Театр имени Вахтангова попробовал, правда довольно неудачно, вынуть этот спор из мозга и объективировать его на сцене. Попытка эта не удалась, но это не значит, что она по замыслу неверна».

Вилли играл Тень, я – принца. – Т. е. Шекспир исполнял роль Тени отца Гамлета.

С утра лил дождь, и партер был весь в лужах. – Ср.: «Я долго не мог понять, как современный Шекспиру зритель мог простаивать, иной раз под дождем, три – три с половиной часа кряду (ведь действие шло без перерыва)… Внезапно это мне стало ясно, когда я случайно попал на один из сеансов международного шахматного турнира… Не продохнуть. На узкой эстраде, за свисающими красными шнурами, наклонившись над досками и деревянными фигурками, участники турнира; в ответ на шипенье и цыканье – еще теснее сомкнувшийся круг из острых локтей болельщиков. И я понял, что, если в этот миг снять потолок над головами этих людей, никто бы из них не заметил тающих хлопьев снега, который падал в этот вечер над Москвой» («Фрагменты о Шекспире»).

«Остальное – молчание». – Ср.: «…умирая… он (Гамлет. – В. П.) говорит, точнее, повторяет единственную глухую реплику, которую получал в ответ на все свои монологи: „Остальное – молчание“ – „The rest is silence“ (прекрасный переводчик Лозинский почему-то перевел это: „Остальное – тишина“)» («Фрагменты о Шекспире»).

Ослиный праздник. – Это карнавально-церковное действо существовало в Средневековье, его описание довольно точно соответствует повествующим о нем историческим источникам.

…под пение антифонов…

 – Антифон – поочередное звучание двух хоров или солиста и хора (прием, использовавшийся уже в греческих трагедиях).

Эпитимия – нравственно-исправительная мера, а также наказание за грехи в христианской церкви (длительная молитва, пост, паломничество и т. д.).

Азинарий – от лат. asinus – осел.

Мешок голиарда. – В «Философеме о театре» (глава «Дорожный мешок голиарда»; есть

тема природы актерства, которая в повести «переведена» в новеллистическую фабулу: «…черная сутана, положенная вместе с пестрым костюмом скомороха, ставила внутри голиардова мешка проблему, может быть и не возникавшую внутри головы голиарда: проблему большой игры: от хари до лика…»

…звон анжелюса… – Анжелюс – у католиков молитва к Пресвятой Богородице; здесь – звон созывающего к молитве колокола (или колокольчика странствующего монаха).

…нам предстоит получить от вас штрафной рассказ. Почетче и покороче.

 – Потому что для «мира чистых замыслов» кульминация новеллы – кража никому не нужной, потертой сутаны – логически недостаточно мотивирована («спутали кубики»).

Ноткер Заика (лат. Balbulus – Заикающийся; ок. 840–912) – музыкант, поэт и ученый, монах-бенедиктинец, вырос и жил в монастыре Санкт-Гален; один из преобразователей музыки и стихосложения, открыл возможность свободного наложения слогов на музыку; оказал решающее влияние на все дальнейшее развитие «соединения музыки с текстом» начиная с литургического пения – до сих пор католическая литургия строится по его принципам; некоторые его разработки легли в основу возникшей впоследствии симфонической музыки.

«Четвертое Евангелие» – т. е. «Евангелие от Иоанна» (от слова); ставя рядом эти два заглавия, персонаж-рассказчик с первой же фразы начинает готовить – подсказывать – исполнение обещания («Заглавие мы придумаем к концу вместе…»), ибо речь в новелле пойдет о возникновении «Пятого Евангелия» (от молчания).