Время мира

Ричард Тилден Рапп¹⁸⁸ попробовал подсчитать соответствующую величину двух этих масс трудящихся, т. е. совокупную рабочую силу (labour force) города. Несмотря на несовершенный характер источников, результаты кажутся мне довольно приемлемыми, а поскольку они не показывают на протяжении XVI и XVII вв. никаких крупных перемен, они в некотором роде рисуют структуру занятости в Венеции. В 1586 г., когда город насчитывал примерно 150 тыс. жителей, рабочая сила составляла немногим меньше 34 тыс. человек, т. е. (если считать, что в семье на одного работника приходилось четыре человека) почти все население, при примерно 10 тыс. единиц, представлявших узкую группу привилегированных. Из этих 33 852 трудящихся, подсчитанных Раппом, члены цехов (Arti) составили 22 504 человека, работники же, которых язык не поворачивается назвать свободными, — 11 348 человек. Иными словами, две трети приходилось на

Arti, одна треть — на неорганизованных рабочих.

Эта последняя группа, если учитывать мужчин, женщин, детей, составляла самое малое 40 тыс. человек, которые оказывали сильное давление на рынок труда в Венеции. Они были тем пролетариатом, даже субпролетариатом, которого требовала любая городская экономика. К тому же хватало ли его для нужд Венеции? Скажем, простонародье лагун и города не поставляло достаточного числа моряков, так что очень рано на выручку начал прибывать, притом не всегда по своей воле, иноземный пролетариат. Венеция будет его искать в Далмации и на греческих островах. Зачастую она снаряжала галеры на Кандию (Крит), а позднее на Кипр.

В сравнении с этим организованные виды «промышленности» кажутся привилегированным мирком. Не то чтобы жизнь ремесленных корпораций развертывалась в соответствии с буквой их уставов: существовало право и существовала практика. От придирчивого надзора государства не ускользали ни кожевенные ремесла Джудекки, ни стекловарни острова Мурано, ни цех шелкоткачей (Arte della Seta), который возник даже еще до того, как к 1314 г. ему на помощь пришли рабочие из Лукки, ни суконное производство (Arte della Lana), которое, видимо, начиналось заново весной 1458 г., согласно заявлению Сената¹⁸⁹

, и которое надо будет защищать от самих же венецианских купцов, желавших, конечно, изготовлять сукна «на флорентийский манер», но за границей, во Фландрии или в Англии ¹⁹⁰, где рабочая сила была дешевой, а регламентация более гибкой. Венецианское государство — внимательное, чересчур внимательное, — навязывало жесткие нормы качества, фиксировавшие размеры кусков, выбор сырья, число нитей основы и утка, материалы, используемые для крашения, — нормы, которые в конечном счете мешали приспособлению производства к случайностям и вариативности спроса, хоть они и утверждали, в особенности на рынках Леванта, репутацию этого производства.

Все эти ремесла, новые и старые, с XIII в. организовывались в Венеции в корпорации (arti) и «братства» (scuole)¹⁹¹. Но такая самозащищающаяся система не гарантировала ремесленника ни от правительственного вмешательства, столь характерного для Венеции, ни от вторжения купцов. Цех суконщиков, который достигнет расцвета в XVI в., а кульминационной точки — к 1600—1,610 гг., развивался и восторжествовал лишь в рамках системы надомного труда (

Verlagssystem) с участием зачастую иностранных купцов, в частности обосновавшихся в Венеции генуэзцев. Даже старинное ремесло судостроения, с его мастерами — собственниками верфей, с XV в. подчинилось решающему голосу купцов-арматоров, которые предоставляли деньги для расчетов по зарплате и закупки сырья.

Первенство промышленности?

В целом то был мир труда, удерживаемый в повиновении деньгами и государственной властью. Последняя располагала четырьмя органами надзора и арбитража: Старым судом (Giustizia Vecchia), Пятью торговыми мудрецами (Cinque Savii a la Mercanzia), Городскими главными инспекторами (Provveditori di Comun

), Коллегией ремесел (Collegio alle Arti). He этот ли внимательный надзор, эти строгие рамки объясняют удивительное социальное спокойствие в Венеции? Не наблюдалось, или наблюдалось мало, инцидентов серьезного свойства. В феврале 1446 г. перед Дворцом дожей¹⁹² гребцы-добровольцы требовали, жалобно сетуя, свое невыплаченное жалованье. Даже громадный Арсенал, государственная мануфактура, вскоре насчитывавшая самое малое 3 тыс. рабочих, которых каждое утро созывал на работу большой колокол собора св. Марка — la Marangona, — строго контролировался. Едва лишь возникало подозрение о возможности возникновения там волнения, как вешали одного-двух зачинщиков (impicati per la gola), и вновь водворялся порядок.