Время-не-ждет

Nothing was lost.	Организм усваивал все без остатка.
A man of soft civilization, sitting at a desk, would have grown lean and woe-begone on the fare that kept Kama and Daylight at the top-notch of physical efficiency.	Человек, изнеженный городской жизнью, проводящий дни за письменным столом, исхудал бы и захирел от такого поста, но Харнишу и Каме это только прибавляло сил.
They knew, as the man at the desk never knows, what it is to be normally hungry all the time, so that they could eat any time.	Не в пример горожанину, они постоянно испытывали потребность в пище, легкий голод и поэтому могли насыщаться во всякое время.
Their appetites were always with them and on edge, so that they bit voraciously into whatever offered and with an entire innocence of indigestion.	Они жадно утоляли голод любой подвернувшейся под руку пищей и не знали, что такое несварение желудка.
By three in the afternoon the long twilight faded into night.	К трем часам пополудни долгие сумерки сгустились в вечерний мрак.
The stars came out, very near and sharp and bright, and by their light dogs and men still kept the trail. They were indefatigable.	В низко нависшем небе зажглись звезды, очень яркие и колючие, а люди и собаки без устали продолжали свой путь.
And this was no record run of a single day, but the first day of sixty such days.	И это не был подвиг одного дня, а только первый из шестидесяти таких дней.
Though Daylight had passed a night without sleep, a night of dancing and carouse, it seemed to have left no effect.	Бессонная ночь, проведенная в салуне за танцами и вином, видимо, никак не отразилась на Харнише.
For this there were two explanations first, his remarkable vitality; and next, the fact that such nights were rare in his experience.	Тому были две причины: во-первых, его неистощимая жизнеспособность, и, во-вторых, такие ночи повторялись не часто.
Again enters the man at the desk, whose physical efficiency would be more hurt by a cup of coffee at bedtime than could Daylight's by a whole night long of strong drink and excitement.	Опять-таки - человеку за письменным столом чашка кофе, выпитая на сон грядущий, повредила бы больше, чем Харнишу виски и танцы всю ночь напролет.
Daylight travelled without a watch, feeling the passage of time and largely estimating it by subconscious processes.	Харниш путешествовал без часов, он "чувствовал" ход времени, угадывал течение дня и ночи.
By what he considered must be six o'clock, he began looking for a camping-place.	Решив, что уже шестой час, он стал подыскивать место для стоянки.
The trail, at a bend, plunged out across the river.	Тропа у изгиба Юкона сворачивала к другому берегу.
Not having found a likely spot, they held on for the opposite bank a mile away. But midway they encountered an ice-jam which took an hour of heavy work to cross.	Не найдя подходящего места, они пересекли реку, - она была шириной с милю, - но на полдороге наткнулись на торосы и с добрый час преодолевали препятствие.
At last Daylight glimpsed what he was looking for, a dead tree close by the bank.	Наконец они добрались до берега, и тут-то Харниш сразу нашел то, что нужно: сухостойную сосну у самого края.
The sled was run in and up.	Около нее и остановили нарты.
Kama grunted with satisfaction, and the work of making camp was begun.	Кама одобрительно заворчал, и оба дружно принялись за работу.
The division of labor was excellent.	Разделение труда строжайше соблюдалось.