Время вороньих песен

Нос мне будто прищепкой прижали, а потом резко и сильно дунули в рот, как мехами в гончарную печь, плотно прижавшись ртом, я дрыгнулась и наподдала локтем. Хотела еще и тростью добавить, но сообразила, что трости у меня нет, потому что Пешта, гад, веле ее… Пешта!

– Это вместо спасибо? – с оскорбленным видом заявил ведьмак, потирая ушибленную скулу. Надо было сильнее вломить…

– А что, вонючая дрянь закончилась? Лучше она, чем ваши… действия по спасению.

– Вы в любом месте скандал устраиваете, или это только мне так везет?

– Потешьте свое самолюбие, представьте, что только вам, – огрызнулась я, вставая с дивана, куда меня уложили. – Где я?

– Это кабинет советника по магическим аномалиям магистра природной магии вне категории некоего В.Пешты. Знаете такого?

– Забудьте, что я сказала про самолюбие, вы лопнете, если добавить еще хоть каплю.

 Пешта посмотрел с непередаваемым выражением, встал, обошел меня, открыл конторку в углу, прятавшуюся за стеллажом с одинаковым книжными корешками, позвенел и побулькал там, хмыкая и покашливая, со стаканом в руке прошел к окну, сунул руку за занавеску, открыл створку, отдернул занавеску, оперся свободной рукой в узкий подоконник, глубоко вдохнул рвущийся с улицы холодный сырой воздух – я мгновенно расцвела мурашками – опрокинул стакан залпом, сжал посудину в руке. Мне подумалось, что он сейчас этим стаканом в окошко швырнет, но нет, отнес обратно, где взял, порылся в столе, бросил в рот что-то вроде пастилки или леденца и только потом ко мне повернулся. На нем не было пиджака, и алый камербанд смотрелся вызывающе. Почти так же, как мое красное платье на этом приеме. И если открытые плечи еще хоть как-то вписывались в дресс-код при общей скромности наряда, то голыми руками без перчаток я просто плюнула приличиям в лицо.

– Холодно, – сказала я, – можете прикрыть окно?

– Обойдетесь.

– Вам же претит шмыгающий нос, – ляпнула я, и застыла, сообразив, что выдала себя с потрохами. 

Пешта подобрался, как гончая, вставшая на след, только что воздух носом не пробовал. Что делать, если сейчас спросит про освидетельствование? Спросил.

– Вы мне все время платки суете, вот я и подумала.

– Вранье.

– Вранье, – созналась я. Ну, раз уж у меня сегодня вечер откровений… Вон про бал ему растрепала и про танцы, про Холина с Асгером он и так знает. Он вообще про меня много чего знает, причем такого, чего я сама о себе даже не подозреваю, а это несколько несправедливо, будто я – та красная сфера на доске, все норовят пнуть в свое удовольствие и к своей пользе, а потом избавиться, как от балласта.

– Что там произошло? – спросил ведьмак. Занавеска рядом с ним вздымалась и опадала, и казалось, что кто-то большой и темный дышит с улицы и только и ждет, когда Пешта скомандует “ату”.

Я пожала плечами, обняла себя и заозиралась в поисках чего-нибудь… А вот и пиджак, небрежно свернутый и сунутый бессознательной мне под голову. Натянула на себя. 

– Когда начался шум, у меня даже сомнений не было, что причина – вы. Лежите почти на полу и не дышите. 

Очуметь! Полный зал, мать их, магов всех цветов и категорий и хоть бы одна скотина… Ну, ладно… Одна скотина нашлась.

– Это все Лар.

– Какой Лар? 

– Он так себя назвал. Темный. Некромант. Он за столиком сидел, когда вы… когда я… Сидел за столиком. Лицо такое, будто я его видела уже, только вспомнить не могу, где и когда. Предложил в сферы играть. Объяснил правила. У меня случилось… Не знаю, как в храме, я видела… чудовище, и все были, как куклы на нитках и… Потом вы на меня набросились.

У Пешты в руках был блокнот и ручка. Вот когда он все успевает? Хотя, если у него столько всяких должностей, он просто обязан все успевать.

– Опишите. Подробно.

– Темный, – снова начала я, – некромант, от него пряностями пахло, кориандром. Все некроманты пахнут пряностями?

– Любопытно. Что значит “все”? Ммм… министр Питиво?

– Кардамон и душистый перец, – не раздумывая ответила я.

– Холин?

– Гвоздика, еще сирень и… карамель, – на карамели я покраснела.

Пешта смерил меня уничижительным взглядом и велел вернуться к Лару. Но кроме волос с проседью и того, что я его уже видела, я никак не могла больше ничего вспомнить, хотя видела очень близко. Я начинала вслух несколько раз, пока Пеште не надоело и он меня не прервал.

– Так действует заклинание личины.

У меня возникла странная мысль… Может я поэтому Огаста не воспринимала как личность? Но ведьмак меня разочаровал, подтвердив, что господин Арденн и был такой никакой.

– Огаст! Вот кого он мне напомнил!

– Заклинание личины, – попугаем повторил Пешта. – Цепляется за самый невыразительный образ.

– Нет! Вы не поняли! Огаст не всегда был такой, – говорила я и вспоминала наверное в тот же момент, как слова срывались с губ, или наоборот, сначала вспоминала… и по коже вновь драло ознобом, только открытое окно было здесь ни при чем, и казалось, что как в день отъезда из Дат-Кронен, из-под пола тянет свечным воском и тленом. 

– Какой? Когда? – спокойно и холодно уточнил Пешта, и меня выдернуло оттуда, куда я едва не провалилась.