Время заблуждений: Почему умные люди поддаются фальсификациям, распространяют слухи и верят в теории заговора

Предвзятость подтверждения в той или иной степени доставляет неприятности каждому из нас. Вспомните, когда вы в последний раз поспорили с другом и обратились за помощью к «доктору Гуглу». Уверены ли вы, что ваш подход к поиску был объективным? Вы старались найти в основном (или только) то, что подтверждает вашу точку зрения, или рассматривали также информацию, которая противоречит вашим взглядам? Задумайтесь о том, что происходит, когда до вас доходят неприятные слухи о человеке, который вам не нравится. Будьте честны с собой: воспринимаете ли вы эту информацию непредвзято, проверяете ли факты, прежде чем делать выводы? Или предполагаете, что это должно быть правдой, поскольку подтверждает уже сформировавшееся мнение о человеке? Несомненно, вы замечали такую тенденцию и у себя, и у других людей. Я сам часто поступаю аналогично (хотя в гороскопы и не верю). Особенно ярко данная тенденция проявляется тогда, когда мы хотим, чтобы информация оказалась правдивой, или боимся этого.

В поисках рака

Я проснулся и посмотрел на телефон – два часа ночи. Когда туман сна немного рассеялся, я ощутил нечто странное в зоне, где плечо переходит в шею. Дотронувшись до этого места, я почувствовал, что оно онемело. Я стал водить пальцем по коже, чтобы понять, где заканчивается зона онемения. Как оказалось, чувствительность потеряна в значительной части тела, включая грудь, плечо и даже спину.

Что это могло быть? Разум немедленно подсказал ответ: рак. И с этого момента все мои мысли крутились только вокруг вопросов, связанных с раком. Где находится опухоль, которая вызвала это странное ощущение? В шее? В позвоночнике? А может, это рак кожи? Мысли были очень неприятными, поэтому я решил вернуться ко сну в надежде, что к утру онемение пройдет. Я перевернулся на другой бок и заснул. Но когда через несколько часов проснулся, ничего не изменилось. Онемение, как и мысли о раке, никуда не делось. Никак иначе объяснить себе это ощущение я не мог.

Моя уверенность в том, что у меня рак, причем неизлечимой формы, крепла с каждой минутой. Остаток ночи я спал очень плохо, то и дело просыпаясь от кошмаров. К утру ничего не изменилось. Конечно, следовало позвонить врачу, но я даже не знал, к какому специалисту обратиться. К эксперту по раку кожи? К хирургу-ортопеду? Или к специалисту по заболеваниям позвоночника? Вызывать скорую помощь или для начала позвонить семейному врачу?

Но затем я дотронулся до своего правого плеча, где вроде как рака нет, и почувствовал под пальцами шрам. Это оживило мои воспоминания. Много лет назад под кожу правого и левого плеч мне имплантировали баллоны, чтобы нарастить новую кожу и использовать ее для замены части рубцовой ткани (такие баллоны предназначены для женских грудных имплантов, но я предложил применить их по-новому, – врачи сначала сопротивлялись, но затем согласились). В течение шести месяцев доктора медленно и методично надували эти баллоны. Тот, что на левом плече, был объемом два литра; на правом – полтора. Надуваясь, баллоны растягивали здоровую кожу, и, когда их удалили, нормальную кожу использовали, чтобы заменить рубцовую ткань на шее.

Я дотронулся до шрама на правом плече и тоже почувствовал там онемение. И тут вспомнил: это ощущение в плечах появилось у меня после операции много лет назад. Ответ найден! Это была старая проблема, о которой я просто забыл. Никакого рака у меня нет. Но как только мне в голову пришла такая мрачная идея, я стал одержим этой возможностью, и мой разум мог порождать только все больше и больше мыслей, связанных с раком. Я отбросил все другие гипотезы еще до того, как их рассмотрел. Мне следовало остановиться, когда я впервые почувствовал это странное ощущение, и рассмотреть все вероятные объяснения. Вместо этого я выдвинул одну-единственную гипотезу, и все мои мысли сосредоточились на ней.

Мораль истории такова: можно по-разному интерпретировать то, что с нами происходит, но, как только мы начинаем мыслить в определенном направлении (принимаем гипотезу), отклониться от него очень трудно.

Тот же принцип применим и в отношении людей, которые утверждают, будто вакцины имеют катастрофические побочные эффекты. Представьте, что инцидент, о котором я сейчас рассказал, случился сразу после того, как я сделал прививку. К какому выводу я пришел бы в этом случае? Есть вероятность, что я принял бы онемение за побочный эффект от вакцины, особенно если ощущение возникло бы в той же руке, куда сделан укол. И если бы этот ответ меня устроил, я, скорее всего, не стал бы искать другой. Конечно, ожидая побочные эффекты, мы начинаем их искать. И, разумеется, находим. В любой другой день мы могли бы не обратить внимания на симптомы, – просто вспомнили бы, с чем они связаны, осознали, что они случайны или возникли по совершенно иной причине. Но, ожидая побочные эффекты, мы делаем их центром когнитивного процесса. В результате симптомы становятся более выраженными, и мы связываем их с предполагаемой причиной, в данном случае с вакциной.