Всадник без головы

O! dear ole Massa, I tell you no mo'.	Дорогой старый масса, я больше ничего не скажу!
Come to de gate ob do hashashanty, and see fo youseff."	Выйдите, пожалуйста, к воротам и посмотрите сами.
By this time the impression conveyed by Pluto's speech-much more by his manner-notwithstanding its ambiguity, had become sufficiently alarming; and not only the planter himself, but his daughter and nephew, hastily forsaking their seats, and preceded by the sable coachman, made their way to the outside gate of the hacienda.	Сбивчивая речь Плутона и особенно его тон и жесты встревожили всех: не только плантатор, но и его дочь и племянник быстро встали со своих мест и поспешили к воротам асиенды.
A sight was there awaiting them, calculated to inspire all three with the most terrible apprehensions.	То, что они увидели, могло вызвать лишь самые мрачные предположения.
A negro man-one of the field slaves of the plantation-stood holding a horse, that was saddled and bridled.	Один из негров-невольников стоял, держа за уздечку оседланную лошадь.
The animal wet with the dews of the night, and having been evidently uncared for in any stable, was snorting and stamping the ground, as if but lately escaped from some scene of excitement, in which he had been compelled to take part.	Она была совсем мокрой от ночной росы, и, очевидно, рука грума еще не касалась ее. Лощадь била копытом и храпела, словно она только что спаслась от какой-то страшной опасности.
He was speckled with a colour darker than that of the dewdrops-darker than his own coat of bay-brown. The spots scattered over his shoulders-the streaks that ran parallel with the downward direction of his limbs, the blotches showing conspicuously on the saddle-flaps, were all of the colour of coagulated blood. Blood had caused them-spots, streaks, and blotches!	Она была забрызгана чем-то темным -- темнее росы, темнее ее шерсти: плечи, передние ноги, седло были в темных пятнах запекшейся крови.
Whence came that horse?	Откуда примчалась эта лошадь?
From the prairies.	Из прерии.
The negro had caught him, on the outside plain, as, with the bridle trailing among his feet, he was instinctively straying towards the hacienda.	Негр поймал ее на равнине, когда она с волочащимися между ног поводьями, руководимая инстинктом, бежала домой -- к асиенде.
To whom did he belong?	Кому она принадлежала?
The question was not asked.	Этого вопроса никто не задал.
All present knew him to be the horse of Henry Poindexter.	Все знали, что это лошадь Генри Пойндекстера.
Nor did any one ask whose blood bedaubed the saddle-flaps.	Никто не спросил, чьей кровью запачкана лошадь.
The three individuals most interested could think only of that one, who stood to them in the triple relationship of son, brother, and cousin.	Все трое подумали об одном человеке: о сыне, о брате, о кузене.
The dark red spots on which they were distractedly gazing had spurted from the veins of Henry Poindexter.	Бурые пятна, на которые они смотрели полными отчаяния глазами, были пятнами крови Генри Пойндекстера.