Всадник без головы

New Orleans knows that.	Новый Орлеан это хорошо знает.
"I won't say, that my passion grew stronger by these attempts to stifle it. I've already told you, it could not.	Я не скажу, что чувство мое стало сильнее оттого, что я хотел заглушить его: сильнее оно стать уже не могло.
From the hour you first caught hold of my hand, and called me cousin-ah! you called me handsome cousin, Loo-from that hour I can remember no change, no degrees, in the fervour of my affection; except when jealousy has made me hate-ay, so much, that I could have killed you!"	С того самого часа, как ты взяла меня за руку и назвала кузеном -- красивым кузеном, Лу! --я не помню, чтобы оно хоть сколько-нибудь изменилось. Только разве когда ревность заставила меня ненавидеть тебя так сильно, что я готов был убить тебя!
"Good gracious, Captain Calhoun!	-- Как ты можешь так говорить, Кассий!
This is wild talk of yours.	Это дико!
It is even silly!"	Даже просто глупо!
"'Tis serious, nevertheless.	-- И в то же время это вполне серьезно.
I've been so jealous with you at times, that it was a task to control myself.	Я так ревновал тебя, что порой мне было трудно держать себя в руках.
My temper I could not-as you have reason to know."	Скрыть же своего раздражения я не мог, и ты это хорошо знаешь.
"Alas, cousin, I cannot help what has happened.	-- Но чем же я виновата, Кассий?
I never gave you cause, to think-"	Ведь я никогда не давала тебе повода думать...
"I know what you are going to say; and you may leave it unspoken.	-- Я зтаю, что ты хочешь сказать. Можешь не договаривать.
I'll say it for you: 'to think that you ever loved me.'	Я сам договорю за тебя: "думать, что я любила тебя".
Those were the words upon your lips.	Вот что ты хотела сказать.
"I don't say you did," he continued, with deepening despair: "I don't accuse you of tempting me.	Я и не утверждаю этого, -- продолжал он с возрастающим отчаянием. -- Я не обвиняю тебя в том, что ты кокетничала со мной.
Something did. God, who gave you such beauty; or the Devil, who led me to look upon it."	Виноват Бог, который наградил тебя такой красотой, или дьявол, который заставил меня взглянуть на тебя!
"What you say only causes me pain.	-- Твои слова причиняют мне только боль.
I do not suppose you are trying to flatter me.	Я не думаю, что ты льстишь мне.
You talk too earnestly for that.	Ты слишком горячо говоришь, чтобы подозревать тебя в этом.
But oh, cousin Cassius, 'tis a fancy from which you will easily recover.	Но поверь Кассий, тебе это только кажется, и ты легко можешь освободиться от своей фантазии.
There are others, far fairer than I; and many, who would feel complimented by such speeches.	Ведь есть же много женщин гораздо красивее меня, которые были бы польщены таким признанием.
Why not address yourself to them?"	Почему бы тебе не обратиться к ним?
"Why not?" he echoed, with bitter emphasis. "What an idle question!"	-- Почему? -- с горечью повторил он. -- Какой праздный вопрос!