Всадник без головы

Calhoun is once more called to the stand; and by some additional perjury, strengthens the antipathy already felt for the accused.	Колхауна вызывают еще раз; новыми ложными показаниями он еще больше разжигает ненависть к обвиняемому.
Every word is a lie; but his statements appear too plausible to be fabrications.	Все его показания -- вымысел, но выглядят они правдоподобно.
Again breaks forth the clamour of the crowd.	Снова взрыв негодования.
Again is heard the cry,	Снова раздается крик:
"Hang!"-this time more vociferous, more earnest, than ever.	"Повесить!" -- еще настойчивее, с еще большей злобой.
This time, too, the action is more violent.	Теперь, однако, крики сопровождаются действием.
Men strip off their coats, and fling their hats into the air.	Мужчины снимают куртки, подбрасывают в воздух шляпы.
The women in the waggons-and even those of gentle strain in the carriages-seem, to share the frenzied spite against the prisoner-all save that one, who sits screened behind the curtain.	Женщины в фургонах и даже те, что сидят в каретах, разделяют бешеную злобу против обвиняемого -- все, за исключением одной, скрытой занавесками.
She too shows indignation; but from a different cause.	Она тоже негодует, но по другой причине.
If she trembles at the commotion, it is not through fear; but from the bitter consciousness that she has herself assisted in stirring it up.	И если она дрожит сейчас, то не от страха, а от горькой мысли, что сама же способствовала этому возмущению толпы.
In this dark hour she remembers the significant speech of Calhoun: that from her own lips were to come the words that would prove Maurice Gerald a murderer!	В эти тяжелые минуты Луиза вспоминает слова Колхауна: ее собственные показания докажут, что Морис Джеральд -- убийца.
The clamour continues, increasing in earnestness.	Шум все нарастает.
There are things said aloud-insinuations against the accused-designed to inflame the passions of the assembly; and each moment the outcry grows fiercer and more virulent.	И там и сям раздаются выкрики -- новые обвинения по адресу мустангера; их цель -разжечь страсти толпы; шум переходит в рев.
Judge Roberts-the name of him who presides-is in peril of being deposed; to be succeeded by the lawless Lynch!	В любую минуту место судьи Робертса может занять "судья Линч".
And then what must follow?	И тогда?
For Maurice Gerald no more trial; no condemnation: for that has been done already. No shrift neither; but a quick execution, occupying only the time it will take half a score of expert rope-men to throw a noose around his neck, and jerk him up to the limb of the live-oak stretching horizontally over his head!	Тогда с судебным разбирательством будет покончено; а так как приговор уже ясен, то останется только привести его в исполнение. В руках опытных палачей это займет немного времени. Несколько минут -- и Мориса-мустангера повесят на ветке дуба, которая простирается над его головой.
This is the thought of almost everybody on the ground, as they stand waiting for some one to say the word-some bad, bold borderer daring enough to take the initiative.	Вот чего хочет толпа, и не хватает только, чтобы какой-нибудь дерзкий негодяй взял на себя инициативу.