Все хорошо

И робко улыбается. Сегодня она словно светится изнутри. Я замечаю, что Тревор сел рядом с ней. Глядите-ка, он даже руку ей на плечо кладет. Они что, теперь встречаются? Должно быть, так. По крайней мере, улыбается он ей со значением. Такие улыбки свидетельствуют о близости. Точно так же и Хьюго мне улыбнулся, когда мы сегодня столкнулись с ним в холле, и внутри у меня мгновенно вспыхнул пожар. Я наблюдаю за Тревором, за тем, как он улыбается Элли и трогает ее за плечо. Я бы даже сказала, гладит. Может, они тоже вчера трахнулись? Интересно, у Элли это был первый раз? Что, если она трахалась с Тревором в то же самое время, когда я трахалась с Хьюго? Вот чудеса-то! Наши с ней перевернувшиеся с ног на голову вселенные бешено вращались, а мы с улыбкой на устах вспыхивали и сгорали дотла. Выгибали спины и запрокидывали головы, посылая в звездное небо нечеловеческие звуки. Кто знает, вдруг мы обе вчера возвращались домой без нижнего белья? Напевая себе под нос мелодию, которую тут же подхватывал сладкий темный весенний воздух? Весь город слышал, как нам хорошо. Мы не ступали по влажной и зеленой от молодых побегов пружинящей под подошвами земле, мы парили над ней. Как же мы были счастливы! Рухнули в свои постели и долго лежали без сна, довольно улыбаясь. У нас даже щеки заболели, но впервые за долгое время мы встретили боль с радостью.

– Не рановато ли для декораций? – замечает Грейс.

– В каком смысле «рановато»?

– Прогоны начнутся только через неделю.

Прогоны. Их всегда назначают на последнюю неделю перед премьерой. И время это совершенно безумное. Раньше в эти дни я всегда капитулировала перед Брианой. Сдавалась на милость тьме, твердому полу своего кабинета и мыслям о смерти. А спектакль отдавала на откуп Грейс. Но в этот раз все будет иначе!

– Так ведь до этого уже рукой подать, Грейс! К тому же так у нас будет преимущество. Получить декорации так рано – это настоящий подарок. Нужно поблагодарить техперсонал за усердие, верно, ребята?

Грейс многозначительно откашливается. «Или тебя, за то, что вовремя трахнулась с Хьюго».

– Свет и звук тоже скоро отладят, – вдохновенно лгу я. – Похоже, в этот раз нам во всем сопутствует удача. Мы опережаем график. И текст уже все помнят наизусть. Замечательно! Я бы сказала, мы в отличной форме. В лучшей, чем когда-либо, правда, Грейс?

Я оборачиваюсь к Грейс, которая в своем охотничьем жилете сидит в зрительном зале. И смотрит на меня с каким-то непонятным выражением на лице.

– Да, – наконец, медленно выговаривает она. – Да, правда.

– Ну так давайте же поздравим себя с этим, идет? – предлагаю я. – В первую очередь я хочу поздравить Элли. – Я снова оборачиваюсь к девушке. Та, как я и ожидала, тут же заливается краской. «Больше уверенности, Элли. Больше уверенности». – Ей совершенно неожиданно пришлось играть главную роль, и она прекрасно с этим справилась, согласны, ребята?

Все студенты поднимают на меня глаза. И медленно кивают. Элли же, потупившись, смотрит в пол. Я обнимаю ее за плечи.

– Она не просто назубок вызубрила текст, нет, здесь, на сцене, она каждый день проживает перед нами каждую строчку своей роли. Элли, для меня наслаждением было наблюдать, как ты раскрываешься. Именно поэтому я хочу сделать объявление. С этого дня главную роль в нашей постановке официально получает Элли.

– Что? – охает Грейс.

– Давайте все ее с этим поздравим.

Я начинаю аплодировать первой. За мной – Тревор. И вот уже все хлопают в ладоши. Даже Грейс присоединяется, однако хлопает неохотно, медленно, нарочито. «Стоило для начала обсудить это со мной, Миранда». Но я просто безмятежно ей улыбаюсь. И продолжаю аплодировать. Потому что это радостное событие и в самом деле заслуживает оваций. Элли несмело поднимает глаза. И окидывает взглядом чествующую ее толпу. Наконец-то ее оценили по достоинству. Она ошеломлена. И в то же время сияет. О, да, она определенно светится! Как и я. Неужели позволила себе хоть на краткий миг стать счастливой? А ведь она заслужила счастье как никто!

Мы все хлопаем и хлопаем, не останавливаясь. Элли кивает – спасибо, спасибо вам, спасибо. Но вдруг улыбка сползает с ее лица. Она бледнеет.

– Элли, в чем дело? Ты в порядке?

Она не отвечает. И смотрит на что-то у меня за спиной. Нет, не на что-то. На кого-то!

Я сразу понимаю, кто там. А потому оборачиваюсь с заранее заготовленной улыбкой. Нет, мое сердце вовсе не уходит в пятки. Наоборот, я сияю. От счастья. Я безумно рада ее видеть! Вон она, похожая на ожившего мертвеца, стоит, привалившись к дверному косяку. Прерывисто дышит. Трясет некогда пышными и блестящими, а теперь тусклыми, как пыль, волосами. И пронзает меня глазами цвета пожухших листьев.

– Бриана, – вежливо приветствую ее я. Изменяет ли мне голос? О нет! – Как давно мы тебя не видели. Добро пожаловать!