Все хорошо

Сидящая рядом с ней Элли снова утыкается взглядом в пол.

– Вы только взгляните на меня, Миранда. Я ведь теперь идеально для нее подойду, так?

Это не вопрос. Это обвинение. Неприкрытое обвинение. Но в чем мне признаваться? Не в чем. Абсолютно не в чем. «Меня не можешь в смерти ты винить. Зачем киваешь головой кровавой?»[23]

– Бриана, ты уверена, что это хорошая идея? – вступает Грейс из зрительного зала. – Ты в самом деле неважно выглядишь.

– Неважно выгляжу, Грейс?

Она смотрит на меня и улыбается, но улыбка выходит странная, словно она превозмогает что-то. И я точно знаю что. Губы ее начинают дрожать. Она вот-вот расплачется, сдерживается из последних сил.

– Врачи сказали, что мне будет на пользу выйти в люди. К тому же кто знает?

Бриана оборачивается к Элли, которая, вся дрожа, смотрит на нее остекленевшими глазами. Как будто не знает, что лучше сделать, обнять ее или убежать прочь. Бриана же невесело ей улыбается.

– Кто знает, вдруг Елене удастся меня вылечить? Театр – волшебное место. Верно ведь, Миранда?

– У Короля много текста, – не унимается Грейс.

– Точно, – подхватываю я. – Совершенно верно, Грейс. Очень много текста. Целая речь. О воинском мужестве, так ведь?

– Я уже все выучила, – заверяет Бриана. – Мне в последние недели как-то больше и нечем было заняться. – Взгляд ее разит, как меч. И направлен он точно на меня. – Я много времени провела с Королем, очень много. И увидела этого персонажа другими глазами. Могу показать вам.

– Не думаю, что это хорошая идея, Бриана, – возражает Грейс. – Миранда?

Я смотрю на ссутулившееся на краю сцены несчастное существо. Иссохшее. Бледное. Скособоченное. Некогда роскошные блестящие каштановые волосы тусклыми сальными прядями свесились на изможденное лицо. Утратившее всю свою гибкость и ладность тело утонуло в сером флисовом мешке. От звучного голоса осталось лишь дрожащее визгливое подобие. Она тщетно пытается натянуть на лицо то выражение, от которого раньше я немедленно съеживалась. Но ни угрозы, ни вызова ей вложить в свой взгляд не удается, он затуманен болью.

– Миранда? – снова обращается ко мней Грейс.

А я вдруг слышу свой голос:

– Хорошо. Покажи нам.

Не сводя глаз с Брианы, я объявляю:

– Ребята, внимание! Акт второй, сцена первая. Елена и Король.

И студенты застывают, как будто мы играем в «живые картины».

Элли смотрит на меня в ужасе. «Миранда, прошу вас, не заставляйте меня этого делать».

Но тем больше у меня причин сохранять спокойствие. Тем больше причин вести себя, как будто все хорошо. Ха!

– Акт второй, сцена первая, – повторяю я. – Елена и Король.

Глава 20

Акт второй, сцена первая. Елена приезжает к Королю в Париж и клянется, что сможет вылечить его недуг. А Король отказывается от ее помощи. Да кто она такая? Как отважилась явиться к его двору? Как смеет утверждать, что способна его исцелить, когда у других ничего не вышло? «Когда врачи ученейшие нас покинули»[24], – вот как он говорит. Мы сдались. Потеряли надежду. Так не пробуждай же ее снова, ты, распутница! Однако Елена стоит на своем. Твердит Королю: доверьтесь мне, позвольте попробовать. И тогда Король отвечает: ну хорошо, но тебе придется рискнуть жизнью. Я поверю тебе, но, если ничего не получится, ты погибнешь. Ладно, соглашается Елена, если я потерплю неудачу, значит, умру на дыбе. Это будет только справедливо. Но если справлюсь, я попрошу у вас награду: право самой выбрать себе мужа среди ваших вассалов (Бертрама, конечно). Король согласен. Он отдает свою судьбу в руки этой женщине. Доверяется простолюдинке. И в этот миг мы, зрители, осознаем, как он подавлен, как тяжко болен, как напуган, как уязвим. А еще понимаем, насколько уверена в своих силах Елена, раз она не боится поставить на карту свою жизнь. И как страстно она желает заполучить Бертрама. В этой сцене нам четко показывают, что движет каждым из персонажей, а расстановка сил между Королем и его подданными – как знатными, так и простолюдинами – внезапно переворачивается с ног на голову. Если Елене не удастся исцелить Короля, она погибнет от его руки. Но в таком случае и Король вскоре тоже умрет. Болезнь вложила его жизнь в руки Елены. Эта сцена всякий раз напоминает мне о диалогах, которые я вела с Марком, Джоном, Люком, со своим хирургом. Обо всех тех случаях, когда они убеждали меня довериться им, надеяться на лучшее. Обо всех тех случаях, когда я полагалась на них. А им не удавалось мне помочь. Но никого из них за это не казнили. Напротив, они продолжали брать с меня деньги за свои услуги. Как жаль, что я не король.