Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

История мыла достаточно полно представлена многочисленными письменными источниками и археологическими находками. И это очень хорошо, поскольку был соблазн приписать его изобретение галлам. Плиний Старший выдвинул такую гипотезу в своей знаменитой «Естественной истории», описывая способы лечения золотухи: помимо козьего помета, отваренного в уксусе вместе с тестикулами лиса (sic!), рекомендовалось еще и «prodest et sapo, Galliarum hoc inventum rutilandis capillis», т. е. «использование мыла, галльского изобретения для осветления волос». И правда, смесь животного жира и щелочной золы должна была оказывать весьма радикальное воздействие на буйные шевелюры буйных соседей Рима.

Однако на самом деле первые, древнейшие следы производства мыла были найдены в совсем других землях: почти 4000 лет назад жители Месопотамии, а вслед за ними и египтяне, начали делать смесь из животного жира с винным камнем – карбонатом калия. Смесь получалась довольно едкой, и ее вряд ли можно было применять для личной гигиены; скорее всего, она использовалась в основном для стирки. Позднее, примерно к 1000 году до н. э., умельцы из сирийского Алеппо научились делать более твердое мыло, которое на века прославило город: мыло из Алеппо, сваренное из оливкового масла, щелока и лаврового масла, прославилось на весь мир и пользуется успехом до сих пор.

И еще один город обрел мировую известность благодаря мылу: в Марселе его сезонное производство для местного потребления было зафиксировано еще в Средние века, первые поставки на экспорт начались уже в XV веке, а в XVII веке был издан специальный указ, регламентирующий профессию мыловара: под угрозой «конфискации товара» он предписывал использовать при производстве в качестве жировой составляющей только оливковое масло. Накануне Французской революции мыловары в Марселе трудились в более чем шестидесяти артелях и производили десятки тысяч тонн мыла! Полтора века спустя, перед Первой мировой войной, была достигнута рекордная выработка – почти 200 000 тонн, но потом производство мыла пошло на убыль в связи с появлением синтетических продуктов.

Тайна производства мыла была раскрыта Эженом Шеврёлем. Великий химик провел долгий и кропотливый анализ и в 1823 году опубликовал результаты своих исследований жиров животного происхождения, с помощью которых объяснил реакцию омыления. Так наука смогла наконец с большим опозданием пролить свет на многотысячелетнюю историю мыловарения.


☛ СМ. ТАКЖЕ

Перегонный аппарат (700 год)

Жавелевая вода (1788 год)

1500 лет до нашей эры

Солнечные часы

Солнечные часы были изобретены за 1500 лет до н. э. и в течение более 3000 лет определяли крайне неравномерные ритмы человеческой жизни…


Принято думать, что озабоченность нехваткой времени, утекающего как песок сквозь пальцы – особенность нашей эпохи, изобилующей всевозможными гаджетами, якобы созданными для экономии времени… и активно крадущими его у нас! Но на самом деле эта проблема очень древняя: первое использование гномона, палки, установленной вертикально для измерения длины отбрасываемой ею тени, относится еще к III тысячелетию до н. э. Гномон использовали в Китае, в Месопотамии. Постепенно эта практика пришла и в другие страны, в частности в Грецию. Если верить Геродоту, «греки научились у вавилонян использовать гномон, играть в поло и делить день на двенадцать часов». Конечно, подобный метод оценки приблизителен, но нуждались ли древние в современной пунктуальности?

Очевидно, нуждались. Вероятно, именно поэтому египтяне в середине II тысячелетия до н. э. усовершенствовали устройство, создав солнечный циферблат. Первые варианты были довольно примитивными, но быстро совершенствовались, превращаясь постепенно в шедевры художественного вкуса или гигантомании. Только в Средиземноморском регионе археологи и специалисты по эпиграфике нашли множественные следы существования и общественных, и частных солнечных часов.



Великолепная Башня Ветров в Афинах заслуживает особенного внимания. Это восьмиугольное здание было построено на Римской Агоре между II и I веками до н. э. и отлично сохранилось до наших дней. Оно было оснащено восемью циферблатами, по одному на каждой стороне, так, чтобы движение солнца можно было видеть откуда угодно и горожане могли сверяться с часами в любой час! Аналогичное сооружение было создано и в Риме: в 10 году до н. э. Октавиан Август использовал обелиск из древнеегипетского Гелиополиса в качестве основы для монументальных солнечных часов, Horologium Augusti на Марсовом поле. Этот обелиск до сих пор возвышается в Вечном городе на площади Пьяцца-ди-Монте-Читорио, перед зданием парламента Италии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука