Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

Наука реагирует на вызовы от власти и торговли: подобный инструмент, способный сохранять время отправки и сравнивать его с наблюдаемым на корабле в открытом море, действительно позволяет вычислить долготу, решив чрезвычайно важную для моряков задачу. Однако этот прибор был все еще слишком чувствительным и слишком сильно реагировал на погодные условия: самое небольшое изменение температуры или давления могло нарушить его функционирование и в итоге исказить все результаты измерений. Так что еще в 1675 году Гринвичская обсерватория, созданная специально для решения вопросов с долготой, продолжала использовать астрономический метод, основанный на перемещениях Луны.

Решение было найдено только шестьдесят лет спустя, после долгих экспериментов. Английский мастер-краснодеревщик Джон Харрисон, увлекавшийся часами, воодушевился колоссальными премиями, обещанными Соединенным Королевством и Францией, и в 1735 году разработал морской хронометр. Инструмент весил 36 кг и прошел испытания год спустя во время плавания в Лиссабон и обратно на борту кораблей ее величества «Центурион» и «Оксфорд». Прибор работал, но, конечно, был несовершенен, и улучшения в его конструкцию вносили по обе стороны Ла-Манша еще несколько десятков лет. Так что в 1772 году, во время второго путешествия к Южному континенту, знаменитый Джеймс Кук использовал уже достаточно надежный инструмент…


☛ СМ. ТАКЖЕ

Клепсидра (1500 лет до нашей эры)

Механические часы (1300 год)

1752–1834

Жозеф-Мари Жаккар

Если бы можно было упомянуть только одного из предводителей индустриальной революции, особо отмечен оказался бы, несомненно, Жаккар. Но его любопытная история совсем не проста…


Если проводить поиск по ключевому слову «Жаккар» в биографических словарях, повторяется одна и та же история, всюду и всегда. Жозеф Мари Шарль из семьи Жаккар (1752–1834) родился в семье лионского ткача. Благодаря доскональному знанию процесса трудоемкой работы с шелком, он смог в начале XIX века создать полуавтоматический станок для изготовления фасонных тканей. Нужные нитки подбирались с помощью перфорированных коробок, это позволяло управляться со станком всего одному рабочему там, где более ранние «тяговые» станки требовали усилий двух ткачей. Остаток своей жизни Жаккар посвятил внедрению этой техники в лионские артели, которые яростно сопротивлялись изобретению, отбиравшему у людей работу.

Идеализированный образ прошлого часто содержит многочисленные ошибки и темные моменты. Биография Жаккара была написана после его смерти и оставалась широко известной в XIX веке при всех последующих режимах. Альфонс де Ламартин в книге «Жаккар и Гутенберг» в 1864 году, во времена Второй империи, называл изобретателя одновременно «ловушкой и образцом рабочего», а популярная детская книга 1877 года «Путешествие двух детей по Франции» сделала его «образцом для подражания всех рабочих» молодой Третьей республики. Однако Жаккар не был простым рабочим, описанным в этих книгах. Он был сыном ткача и учился переплетному делу. Что еще хуже, легенды о сопротивлении лионских ткачей, якобы угрожавших жизни изобретателя, пытавшихся утопить его в Роне и разрушивших его первый станок, не только преувеличены, но и имеют гораздо более неприятную цель – скрыть, что первые станки попросту не работали или работали, но очень плохо. Они были ненадежными и создавали большой финансовый риск для предпринимателей. Так в бочке меда обнаруживается ложка дегтя…

Для повсеместного распространения и успеха станка потребовались усилия другого механика, Жана-Антуана Бретона. Он усовершенствовал процесс, улучшив конструкцию и функционирование ящиков для пряжи. Так в чем же были заслуги Жаккара? Несомненно, он смог сформулировать идеи автоматизации процесса ткачества, которые уже носились в воздухе в XVIII веке, когда Жак де Вокансон попытался сделать первый ткацкий станок, который вошел в историю под его именем.


☛ СМ. ТАКЖЕ

Одежда (190 000 лет назад)

Хлопкоочистительная машина (1793 год)

1769 год

Автомобиль

Изобретение автомобиля чаще всего относят к 1880-м годам, забывая о машине 1769 года, которая сыграла очень важную роль.


Сперва приведем два числа: в 1900 году по Франции ездили 2000 автомобилей, а сегодня их уже около 40 миллионов, согласно статистическим данным производителей. На свете мало изобретений, которые бы снискали подобный успех! Следует отметить, что это изобретение не только облегчило жизнь многим людям, но и стало предметом страсти и вожделения: не просто средство транспорта, но еще и объект тщеславия и амбиций. Неудивительно, что в подобных условиях сама история происхождения автомобиля служит предметом спора между странами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука