Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

Братьев Монгольфье пригласили в Версаль, где они 19 сентября 1783 года провели новую демонстрацию своего шара с горячим воздухом перед королевской семьей и дипломатами, среди которых присутствовал Бенджамин Франклин, прибывший обсудить войну за независимость Америки. К шару крепилась корзина, в которой сидели утка, петух и барашек. Животные благополучно приземлились в Вокрессоне, где их встречал молодой ученый, собиравшийся продолжить изучение аэростатики. Его звали Жан-Франсуа Пилатр де Розье.


☛ СМ. ТАКЖЕ

Воздушный змей (3000 лет до нашей эры)

Леонардо да Винчи (1452–1519 годы)

Бенджамин Франклин (1706–1790 годы)

Самолет (1890 год)

1788 год

Жавелевая вода

Жавелевая вода была придумана в 1788 году Клодом Бертолле и своим названием обязана деревеньке в окрестностях Парижа, ставшей впоследствии одним из районов города.


Жавелевая вода [16] – едкий хлористый раствор – используется для дезинфекции или отбеливания в самых разных домашних, профессиональных и медицинских целях. Эта зеленовато-желтая жидкость стала незаменимым атрибутом повседневности. Она одинаково хорошо уничтожает бактерии, грибки, вирусы, споры – перед ней не устоит ни одна биологическая зараза! Кроме человека, возможно, хотя пропорции для дезинфекции должны все-таки оставаться разумными: раствор используют и для обработки питьевой воды. Хлорирование может проводиться растворами с концентрацией от 0,2 мг/л во Франции или в десятки раз больше – в таких городах, как Нью-Йорк, где привкус хлорки в воде не отталкивает потребителя, но даже, наоборот, убеждает его, что жидкость, которую он глотает, безопасна. На вкус и цвет, конечно, товарищей нет, но Всемирная организация здравоохранения рекомендует не превышать концентрацию 5 мг/л. Но как появилось это волшебное средство?

Изобретение жавелевой воды приписывают Клоду-Луи Бертолле. Он родился в герцогстве Савойском в 1748 году, получил степень доктора медицины в Туринском университете и в 1772 году приехал в Париж, где благодаря покровительству герцога Орлеанского смог открыть собственную лабораторию. Знакомство с такими именитыми учеными, как Антуан Лавуазье, Гаспар Монж, Пьер-Жозеф Макер из Ботанического сада, Жан-Батист Бюке с медицинского факультета позволило ему быстро получить признание. Академия наук одобрила его работы, и вскоре он поступил на службу в это престижное учреждение.

В 1784 году Бертолле стал начальником красильщиков на Королевской мануфактуре гобеленов и заинтересовался хлором, который его первооткрыватель, швед Карл Вильгельм Шлейге, за десять лет до того назвал «дефлогистированным солевым духом», а сам Бертолле – «насыщенной кислородом соляной кислотой». Он исследовал способности соединений хлора обесцвечивать ткани и изобрел в 1788 году «бертоллетову жидкость», которая оказалась незаменима для отбеливания парусов и тканей: «Две с половиной унции соли, две унции серной кислоты, шесть долей оксида марганца добавить во флакон, где находится концентрированный газ вместе с литром воды и пятью унциями углекислого калия, которые следует в ней растворить».

Жидкость начали производить в тот же год на мануфактуре, которую граф д’Артуа повелел построить поблизости от мельницы Жавеля, в одноименной деревеньке, расположенной по берегам Сены ниже Парижа по течению. Однако именно тогда, если верить объявлению, опубликованному в Парижской газете 29 сентября 1788 года, продукт утратил имя своего создателя: «Жавелевое моющее средство» позволяло «отбеливать паруса, хлопковые ткани, хлопковые нитки в мотках; отбеливание требует от двадцати четырех до тридцати часов; нужно замочить предметы в растворе из восьми частей воды и одной части моющего средства и помешивать их время от времени».


☛ СМ. ТАКЖЕ

Перегонный аппарат (700 год)

1792 год

Гильотина

Самое знаменитое изобретение Французской революции было и самым чудовищным, и самым долгоживущим: оно существовало вплоть до отмены во Франции смертной казни.


Существуют изобретения, которые увековечивают своего создателя, так как названы его именем или придуманным им словом: сразу вспоминаются пастеризация, берданка, ватман и, конечно, гильотина. Лучший ли это пример? Мы не уверены. Случай с гильотиной представляет собой – двойной, если не тройной парадокс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука