Читаем Все началось с колеса. Эволюция изобретений: от топора до лазера полностью

По разные стороны ринга оказались Германия и Франция. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, и ни одна из сторон не могла отказаться от своей позиции. Германия предъявляла в качестве аргумента первый легковой автомобиль на бензине в 1885 году, создатель которого, Карл Бенц, давно получил широкую известность. Однако Франция настаивала на своем, предъявляя зарегистрированный 12 февраля 1884 года промышленником Эдуардом Деламаром-Дебутвилем патент на аналогичное устройство, приводившееся в действие двухцилиндровым двигателем на газе. Это несколько неожиданно и не слишком характерно, но на сей раз, похоже, французы действительно были впереди. Однако Деламар-Дебутвиль никак свое изобретение не внедрил, и, хотя Карл Бенц зарегистрировал патент только 26 января 1886 года, даты изобретения стали предметом ожесточенных споров на обоих берегах Рейна.

Тем не менее, название «автомобиль» – по-немецки das Automobil, сокращенно Auto – было принято единогласно, несмотря на странную тевтонскую трактовку: буквально получается, что речь идет о «самодвижущемся агрегате», т. е. о чем-то, что не зависит от внешних сил – человеческих, животных, природных (таких, например, как ветер). В данном случае этой характеристике больше соответствовало другое изобретение, «телега Кюньо» – что-то вроде повозки, предназначенной для перемещения тяжелых грузов, которую создал военный инженер Жозеф Кюньо. Последний по приказу генерала Жана Батиста де Грибоваля, большого специалиста в области артиллерии, разработал устройство с паровым двигателем для перемещения пушек. К сожалению, транспорт оказался так себе: «телега Кюньо», продемонстрированная в 1770 году в Париже, с огромным трудом смогла за десять минут разогнаться до 4 км/час и встала. Вдобавок Жозеф Кюньо не смог продолжить свои эксперименты, утратив доверие генерала Грибоваля. Тот, в свою очередь, вынужден был вернуться в Пикардию, поскольку в нем разочаровался уже его собственный высокий покровитель, маркиз де Шуазёль. Но «телега Кюньо» действительно появилась во Франции, на целое столетие раньше… Однако стоит ли этим гордиться сегодня, глядя на ужасное воздействие, которое оказывают на природу миллиарды современных автомобилей?


☛ СМ. ТАКЖЕ

Паровая машина (1687 год)

1783 год

Воздушный шар

Братья Монгольфье, проигнорировав постулаты науки, в 1783 году задумали величайшую авантюру в области воздухоплавания…


Физик Шарль-Огюстен Кулон в 1780 году предложил вниманию Академии наук заметки о воздушной навигации, в которых он проанализировал, среди прочего, полеты птиц. Его выводы, основанные на серьезных расчетах и подтвержденные Николя де Кондорсе и Гаспаром Монжем, были просты: «ни одна попытка человека подняться в воздух не будет успешна» и «только невежды способны предпринять подобное».

Однако на расстоянии 400 км от Парижа, в городе Анноне провинции Виваре, Жак Этьен и Жозеф Мишель Монгольфье решительно плюнули на все научные запреты. Братья, происходившие из уважаемой семьи производителей бумаги, вообразили, что люди прекрасно могут летать при помощи надутого горячим воздухом шара. Истоки этой идеи окутаны легендами, порой весьма поэтичными – например, что идея пришла братьям во время наблюдений за облаками, порой более приземленными – якобы они обратили внимание на полет белья, сушившегося над печкой! Но если говорить серьезно, придется признать, что братья были страстно увлечены наукой, и что идея, скорее всего, сформировалась у них под влиянием по химии, таких, к примеру, как книги о газе англичанина Джозефа Пристли и француза Антуана Лавуазье…



И вот 4 июня 1783 года братья Монгольфье пригласили жителей Анноне на публичное зрелище. Шар, сделанный из хлопка и бумаги, подогреваемый снизу горелкой, поднялся на несколько сотен метров и пролетел 2,5 км примерно за десять минут. Впечатления были столь невероятными, что члены Ассамблеи провинции Виваре обратились в Академию наук. Физик Жак Шарль 27 августа 1783 года попытался воспроизвести эксперимент в Париже. У него не было точных данных об устройстве Монгольфье, и он использовал только «горючий воздух», недавно открытый газ, который Лавуазье назвал водородом. Надутый этим газом шар с головокружительной скоростью поднялся над Марсовым полем, но на высоте порвался и упал через 45 минут на севере Парижа. Испуганные крестьяне разобрали монстра, свалившегося с неба, на части и победно протащили останки через деревню Гонесс.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий

Книга американского исследователя Марка Эдварда Льюиса посвящена истории Древнего Китая в имперский период правления могущественных династий Цинь и Хань. Историк рассказывает об особой роли императора Цинь Шихуана, объединившего в 221 г. до н. э. разрозненные земли Китая, и формировании единой нации в эпоху расцвета династии Хань. Автор анализирует географические особенности Великой Китайской равнины, повлиявшие на характер этой восточной цивилизации, рассказывает о жизни в городах и сельской местности, исследует религиозные воззрения и искусство, а также систему правосудия и семейный уклад древних китайцев. Авторитетный китаист дает всестороннюю характеристику эпохи правления династий Цинь и Хань в истории Поднебесной, когда была заложена основа могущества современного Китая.

Марк Эдвард Льюис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука