Читаем Все укрепрайоны и оборонительные линии Второй Мировой полностью

Кингисеппская укрепленная позиция имела длину в 47 километров и простиралась от деревни Орлы, расположенной на правом берегу Луги севернее Кингисеппа, до массива болот Пятницкий Мох. Правым флангом она опиралась на Усть-Лужскую укрепленную позицию, левым – на непроходимую полосу болот, находившуюся в низменности между реками Нарва, Плюсса и Чудским озером с одной стороны и рекой Луга – с другой. Водная преграда Чудского и Псковского озер считалась непреодолимой и имела по восточному берегу противодесантную оборону, а к югу от Псковского озера на старой границе СССР находился Псковский укрепленный район.

Кингисеппская укрепленная позиция состояла из трех узлов обороны – Дубровинский (левобережный), Кошкинский (правобережный) и тыловой (Криккоского).

Дубровинский узел перекрывал пространство от левобережья Луги до Пятницкого Мха тремя линиями укреплений. Первая, от прибрежной деревни Сала до деревни Анненская, состояла из левобережной части Сальского и всего Дубровского батальонных районов обороны. Вторая линия укреплений протянулась от деревни Калмотка на берегу Луги до деревни Артемьевка и состояла из Александрогорского и Поселкового батальонных районов обороны. Третья полукольцом охватывала подступы к автомобильному и железнодорожному мостам через реку Лугу непосредственно в Кингисеппе и составляла отдельный район обороны. Общая глубина этого узла достигала 12 километров, не считая 2 километров предполья. Огневые точки первых двух из этих полос выстраивались меридианально примерно в две линии – передовую и тыловую.

Кошкинский узел начинался севернее деревни Орлы, шел по берегу реки до деревни Кошкино, расположенной на правом берегу реки Луга. Он состоял из Итовского взводного района обороны и правобережной части Сальского батальонного района обороны. Общая глубина обороны Кошкинского узла не превышала 2 километров.

Крикковский ротный район обороны находился в тылу по отношению к двум первым, в лесу, в 8 километрах восточнее деревни Орлы, в районе перекрестка дорог у деревни Крикково.

Усть-Лужская укрепленная позиция имела противодесантное предназначение. До 1939 года она входила в состав Ижорского укрепленного сектора береговой обороны Кронштадтской военно-морской базы Краснознаменного Балтийского флота. Основная часть ее долговременных оборонительных сооружений, за исключением Куровицкого взводного района обороны, расположенного на правом берегу реки Луга, находилась на левобережье от деревни Кирьямо до излучины реки Мертвица. Основные оборонительные сооружения выстраивались в линию вдоль береговой террасы Финского залива, создавая Кирьямовский и Струповский взводные районы обороны и Большой Куземкинский батальонный район обороны. По фронту эта позиция занимала около 25 километров и имела глубину 3,5 километра. Севернее деревни Кирьямо на Кургальском полуострове имелись и другие оборонительные сооружения Береговой обороны К.Ф. В частности, 130-мм четырехорудийная береговая батарея у деревни Курголово, а также позиции, предназначенные для 356, 305 и 180-мм железнодорожных артиллерийских установок. Таким образом, считалось, что Кингисеппский укрепленный район имеет надежно прикрытые фланги.

Поскольку Кингисеппский укрепленный район предназначался для отражения наступления эстонских войск, на вооружении которых не было значительного количества тяжелой артиллерии, то его костяк состоял из долговременных огневых точек «малого» типа – категорий М1, М2 и М3 в классификации 1931 года. «Больших» точек категории «Б одноэтажный» было всего две. Одна из них находилась в Большом Куземкинском батальонном районе обороны, а вторая – в Александрогорском.

Всего в пределах Кинигсеппского укрепленного района было сооружено 49 долговременных оборонительных точек (ДОТов), из которых 18 находились на Усть-Лужской укрепленной позиции. Все ДОТы были одноэтажными, двух– или трехамбразурными, не имели казарм и убежищ для личного состава. Они предназначались для отражения атаки противника с фронта и не предусматривали ведение не только круговой обороны, но и фланкирующего огня.

Двухамбразурный пулеметный ДОТ

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное