Читаем Все в мире поправимо… полностью

Одаривает счастье нас по-разному.

То пей взахлеб, то – ничего.

Одни его и в будни празднуют.

Другим и в праздник – без него.

По мне – жило б оно на свете,

Светило б солнцем иль строкой.

И пусть его я позже встретил,

А раньше кто-нибудь другой.

Но лишь бы счастье было рядом,

Чтоб каждый сколько хочешь – брал.

Я от себя его не прятал.

Но и другим не заслонял.

«Какой-то хлыст меня упрекает…»

Какой-то хлыст меня упрекает,

Что слишком долго живу.

Но долго жили и Гете, и Гайдн.

Главное – быть наплаву.

Я себя не равняю с великими,

Но мне интересно знать,

Кто встретится завтра

С моими книгами,

И что нам от власти ждать.

Я любознателен, словно школьник.

И годы здесь не при чем.

Они, как набежавшие волны,

Несут мой упрямый челн.

«Страна зациклилась на числах…»

Страна зациклилась на числах:

Кто сколько получил за год?

Вот некий чин нагреб наличных

Так много, словно он завод.

В сравненье с ним

Наш президент с премьером

На малых прибылях сошлись…

Что делать мне с наивной верой

В то, что добреет наша жизнь.

«Пока мы боль чужую чувствуем…»

Пока мы боль чужую чувствуем,

Пока живет в нас сострадание,

Пока мечтаем мы и буйствуем, —

Есть нашей жизни оправдание.

Пока не знаем мы заранее,

Что совершим, что сможем вынести, —

Есть нашей жизни оправдание.

До первой лжи иль первой хитрости.

«Живу, как извозчик на ко́злах…»

Живу, как извозчик на ко́злах.

Все рядом – луна и земля.

И вновь чей-то радостный возглас

В тиши окликает меня.

Кобыла моя пожилая

Со странною кличкой – Судьба, —

Маршруты менять не желает,

Поскольку глазами слаба.

Вот вновь у ворот именитых

Мы с ней задержались вдвоем.

И вспомнив о давних обидах,

Их к новым воротам везем.

«Я в дружбе верен, как собака…»

Я в дружбе верен, как собака.

И если друг попал в беду,

Пусть и не просит он,

Однако

Я выручать его пойду.

Мужская дружба суховата

И сладких слов не признает.

Она с решимостью солдата

Над амбразурой бед встает.

«Мы пришли в этот мир…»

Мы пришли в этот мир

На короткое время.

По сравнению с вечностью —

Просто на миг.

Наша молодость знала

И радость, и бремя.

Против славы ее

Нет у смерти улик.

Я продолжаю влюбляться в тебя…

«Благодарю тебя за то…»

Благодарю тебя за то,

Что ты со мной.

За то, что мы в любые непогоды

В душе своей храним огонь святой,

Что озарил нам прожитые годы.

Благодарю судьбу за красоту твою.

Познавшую и радость, и печали.

Все песни о любви —

Я для тебя пою.

Все песни о друзьях —

Тебе я посвящаю.

«Цвет имени моего – синий…»

Цвет имени моего – синий.

Цвет имени твоего – охра.

Звук имени моего – сильный.

Звук имени твоего – добрый.

«Мое нетерпенье, встречаясь с твоим…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза